Для тебя

Глава 1
Одна.

Ветер бросил пыль ей в глаза. Она не двигалась. Не произносила не звука. Листья, движимые ветром уже скапливались на камне. Она не сделала ни движения, чтобы убрать их. Внешне, она сама была похожа на камень, молчаливая и спокойная. Внутри же сердце билось в истерике, живот скрутило судорогой, которая не прекращалась с самого утра, с момента, как прах ее матери был уложен в землю и зацементирован, навеки скрепляя пугающую правду.

Сакура осталась одна.

Она оставалась на кладбище, пока напряжение в солнечном сплетении не стало слишком большим для того, чтобы она могла оставаться на месте. Она пошла вниз по улице, ускоряясь с каждым шагом, пока, наконец, не побежала, но напряжение даже не думало уходить. Оно оставалось с ней, терзая и терзая, в то время как девушка пробежала ворота деревни и запрыгала по деревьям, следуя знакомой с детства дорогой. Напряжение достигло такого пика, что к тому времени, как она достигла одной из тренировочных площадок, оно уже рвалось из груди наружу, грозя разорвать ей сердце раз и навсегда.

Она ударила кулаком в дерево, раскалывая ствол. Кожа на руках тут же засаднила, суставы заболели. Эта внешняя, физическая боль была замечательной – она отвлекла ее разум от все возрастающей напряженности и судорог в животе. Она снова напала на дерево. Последовал ливень щепок, тяжело падающих на землю. Получив идею, Сакура бросилась к другому дереву, используя всю свою силу. Дерево тяжело упало на землю в тот момент, когда ее рука начала кровоточить.

Недостаточно. Она увидела большой камень и сосредоточила свою ярость на нем. Через несколько секунд ее мир сузился до кожи на камне, ломке камня и костей, смешивающихся в один клубок с болью, внутренней и внешней.

Она не сразу заметила, что холодный твердый камень стал чем-то еще, зеленым и ускользающим, избегающим ее кулаков. От гнева и слез перед глазами все плыло, но она стала прикладывать еще больше усилий, чтобы сокрушить и это препятствие.
Перебинтованные руки сомкнулись на ее запястьях, останавливая их. Что-то сильное обернулось вокруг ее ног, бросая ее на колени и не давая вырваться.
- Остановись, Сакура! – голос пробился в ее сознание, и она внезапно поняла, что полукричала полурыдала одновременно. Она прекратила сопротивляться и застыла.

- Ты не должна так себя ранить, - сказал голос снова, и сквозь туман она увидела, что большие круглые глаза пристально вглядываются в ее лицо, находясь слишком близко. – Все хорошо, - успокаивал ее Рок Ли, правда, так и не отпустив ее запястий и не убрав ногу с ее коленей. – Теперь я здесь для тебя, - пробормотал он.

Сакура почувствовала, что гнев резко пропал, оставляя ее слабой и беззащитной. Она рухнула, пытаясь свернуться так, чтобы уменьшить боль внутри себя. Ли переместился и вместо того, чтобы сжимать ее, чуть обнял, разрешая выплакать свое горе у него на груди, укачивая ее и бормоча бессмысленные успокаивающие слова, какие только мог придумать, в ее влажные от пота волосы.

Тени стали очень длинными, к тому моменту, как у нее закончились слезы. Она лежала на нем, в его руках, чувствуя себя опустошенной, высушенной.

- Как ты узнал? - смогла она выдавить, наконец, из пересохшего горла.

Он вздохнул, заставляя ее приподняться и опустится вместе со своей грудью. – Я видел, как ты бежала, - сказал он ей, убирая руку с ее спины и вынимая бутылку с водой. Он вручил ее девушке, поддерживая, когда руки той так дрожали, чтобы держать ее самостоятельно. – Сначала я не пошел за тобой, но потом встретил Ино, и та рассказала мне о твоей матери. Я отыскал тебя здесь.

- Почему ты остановил меня? – Потребовала она, ненавидя горькое обвинение в своем голосе, но неспособная справиться с самой собой.

- Ты ранила себя, - сказал он мягко, не почувствовав себя оскорбленным.
- Это не твое дело, - выкрикнула она в ответ, изо всех сил пытаясь сесть, отодвигаясь от него. Она зашаталась, чувствуя, как накатывает волна головокружения. Он положил руку ей на плечи, ожидая, пока не увидел, по ее бледному лицу, что ей лучше.

- Знаю.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. Глаза ее были красными и распухшими, лицо мокрым от слез и пота. – Прости, - справилась она с собой, добавляя вину и ненависть к самой себе к тому клубку противоречивых эмоций, что был сейчас в ее груди.

- Все в порядке, - быстро ответил Ли, улыбаясь ей. Его улыбка была несколько слабой, и он вздрогнул, когда вставал и предлагал ей руку. – Я отведу тебя домой, если ты разрешишь.

Она позволила ему поднять себя на ноги, но не отпустила его руку. Он удивленно заморгал, когда она подвинулась к нему, сузив глаза. – Где я ударила тебя? – Потребовала она, кладя руку ему на грудь.

Он тряхнул головой, попытавшись отодвинуть ее свободной рукой. – Нет, все прекрасно.

Но она даже не пошевелилась. Она должна была ему. По крайней мере, это. – Где?
Он посмотрел вниз почти с сожалением и дотронулся до левой стороны груди. – Здесь.

Сакура положила ладонь на указанное место, сосредотачивая чакру. Ее рука ненадолго запылала зеленым светом, и когда свет рассеялся, Ли выпрямился. – Прошло! – удивленно воскликнул он. Внезапная усмешка озарила его лицо. – Сакура, ты удивительна!

У куноичи вырвался резкий, горький смех. – Нет, я… нет.

- Да, ты такая, - твердо сказал он. – Даже когда твой разум в совершенно другом месте, ты все же сумела бить достаточно сильно.

- Ты должен был позволить мне ударить тебя, чтобы сомкнуть замок, -парировала она. – И не пытайся лгать на этот счет. Тебя лицо выдает.

Он покаянно рассмеялся и почесал затылок. – Я никогда не был достаточно хорош, чтобы скрыть что-то от тебя.

- Ты слишком честный, - согласилась она, аккуратно делая пробный шаг. Все конечности плохо ее слушались, но идти она все же могла.

- Тогда позволь мне быть честным с тобой, - он пошел рядом с ней, приноравливая свои более длинные быстрые шаги к ее более медленным и коротким. – Я знаю, что ты больше сосредотачиваешься на гендзюцу, но у тебя хорошие блокирующие тайдзюцу, даже если ты и испытываешь недостаток в упражнениях. Немного хорошей практики и ты тоже смогла бы стать мастером тайдзюцу.

Она не могла сдержать улыбку серьезности его голоса. – Ты научишь меня?

Он был так поражен, что застыл и в течении нескольких секунд не двигался. Сакура продолжала двигаться, боясь останавливаться, боясь, что боль и напряжение снова начнут расти внутри. Двигаться было хорошо. Через мгновение он догнал ее и даже если он все еще был поражен ее просьбой, его лицо этого не показывало. – Конечно! – сказал он ей с энтузиазмом. – Ты уже хорошо знаешь основы и нормально средний уровень, но я могу помочь тебе развить то, что ты уже знаешь, дальше. Каждый раз, как захочешь, просто скажи мне. Я всегда готов к тренировкам!- он вскинул кулак вверх. – В конце концов, с нами сейчас сила юности- Сакура? – голос Ли резко упал, когда он повернулся, чтобы поддержать ее, когда она начала падать.

Сакура схватила его за руку и держалась за нее до тех пор, пока головокружение вновь не прошло, а потом выпрямилась. – Я в порядке, - пробормотала она. – Я израсходовала слишком много чакры, круша все вокруг.

- Я отнесу тебя домой, - предложил Ли, встревожено смотря на нее. – Если ты позволишь.

- Нет, - твердо сказала она ему, нахмурившись на себя за свою слабость. – Я не беспомощна.

Его рука мягко накрыла ее. Отвлеченная от своих внутренних переживаний она смотрела на одно из самых серьезных выражений на его лице, которое она когда-либо видела.

- Знаю.
Глава 2
Состязание.

Два месяца, думала она, уклоняясь, чтобы избежать колена, которое могло сломать ей челюсть. Два кровавых месяца воспаленных, перетруженных мышц и ушибов, и она все еще достала его ударом только три раза. Только три, черт побери. Сакура повернулась, используя импульс тела, выбросила ногу вперед, стремясь к четвертому. Он легко уклонился, но она полностью поменяла направление удара в последний момент, переадресовывая его ниже. И почувствовала движение воздуха, с которым его тело переместилось в самый последний возможный момент.

Ли поймал ее лодыжку одной рукой, используя импульс ее тела, чтобы бросить ее в воздух. Она крутанулась, метясь в его гортань ребром левой ладони, в то время как ее правая вцепилась в мышцы на его плече. Он уклонился от ребра ладони и передернул плечами, пытаясь избавится от ее захвата, но она использовала этот момент, чтобы изменить свой разворот на прыжок, благодаря которому аккуратно приземлилась на землю позади него.

Он низко нагнулся и крутанулся, пытаясь ногой ударить по ее лодыжкам, чтобы повались, но она видела, как он использовал этот ураганный маневр слишком часто. В последний раз, когда он проделал это, она отскочила назад, подальше от него, но он выполнил какую-то сложную и молниеносную комбинацию, которая была слишком быстра для нее. Так на этот раз она попробовала иную тактику, она подскочила к нему. Он выбросил руку вперед, чтобы блокировать ее двойной удар, и, в то время как обе ее руки были заняты, он свободной рукой схватил ее за рубашку на плече. Скопировал меня, поняла она слишком поздно, поскольку он использовал контакт, чтобы перекувырнуться ей через голову.

Сакура пригнулась, ударяя локтем назад, одновременно отскакивая в сторону. Тем не менее, он не отвлекся и даже не попытался схватить ее локоть. Он просто блокировал его коленом и дернул плечом, ударяя кулаком туда, куда она уклонилась. К счастью, она подумала о такой возможности и уже двигалась, чтобы избежать этого. Его кулак вскользь задел ее живот, поскольку она почти полностью повернулась, чтобы избежать главного удара, и хотя она знала, что позже живот будет болеть, большая часть удара ушла в землю под ней. Теперь балансируя на левой руке и ноге, она бросила правое колено в его ухо. Ли подскочил вперед, вдоль ее тела и приземлился на руки, теперь уже перед нею.

Прекрасно. Сакура плавно вскочила на ноги. Вместо того чтобы избежать его следующего удара ногой, она аккуратно поймала ее и переадресовала движение вниз так, чтобы Ли был вынужден снова приземлится на ноги. Но он сумел повернуться лицом к ней, как раз, когда его захваченная нога встала на землю и его свободная нога резко ударила вниз, метя ей в голову.

Еще раз Сакура ушла из-под удара не от него, а к нему, и резко подалась вперед, метя ему в нос. Он должен был откинуться назад, чтобы избежать удара и затем прыгнуть через голову назад, чтобы избежать ее последующего колена в пах.
Но она прыгнула с ним и прежде, чем Ли снова встал прямо, она схватила его локти, зажимая его предплечья у себя под мышками. Он повернулся и так или иначе захватил своими ногами ее колени снова – что не было частью ее плана. Этот человек был уж слишком чертовски гибким, - думала она в расстройстве. Она никогда не могла достаточно точно определить его границы в этой области; она неизменно недооценивала его.

Сакура даже не успела додумать мысль, когда он дернулся в сторону, и она оказалась прижата к земле, крепко прижатая его ногами и весом. Он крепко прижал руки к бокам, что позволило обратить ее же захват против нее самой, теперь она не могла даже пошевелить руками. Проклятье!

Однако она храбро боролась в течение нескольких секунд, хмурясь, поскольку он просто лежал и позволял своему превосходящему весу делать всю работу за него. Она сдалась. Если не рассматривать возможность ломать ему кости, она застряла.
- Хорошо, хорошо, ты победил, - она скорчила рожицу. Ли улыбнулся ей.

- Ты стала гораздо сильнее, - сказал он ей, его лицо было все еще в нескольких дюймах от ее собственного. - В этот раз мы боролись, по крайней мере, минут шесть или семь.

- Ты даже не вспотел, - обвиняюще сказала она.

-Конечно, вспотел. – Прекрасный Зверь выдал свой лучший Широко Распахнутый Невинный взгляд, которому был противопоставлен мгновенный Зеленое Негодование Погибели. – Это просто не заметно под моим тренировочным костюмом. И смотри, на сей раз я даже дышу тяжелее. – Добавил он, пытаясь приободрить ее.

Она закатила глаза. – Когда-нибудь я смогу заставить тебя пожалеть о том, что ты мне поддаешься.

Он снова широко усмехнулся и ослабил свои локти достаточно, чтобы она могла высвободить свои руки. Он аккуратно распутал свои ноги и начал садится. Мгновенно, Сакура крутанула бедра, изогнула спину и подалась вперед. Глаза Ли распахнулись в удивлении, поскольку внезапно он оказался лежащим на спине, с запястьями, прижатыми к земле над головой. Сакура мило улыбнулась. – Например, сегодня.

Он уставился на нее, и, во внезапном жестком порыве озарения, ей пришло в голову, что это было нечто большее, чем ее внезапное нападение, что потрясло его. И заставило молчать. Она лежала между его бедрами, ее ноги были обернуты вокруг его коленей, чтобы придавить его ноги. Ее руки сжимали его запястья и, конечно же, она опиралась на них всем весом – что заставило ее нос оказаться примерно в трех сантиметрах от его, пряди коротких, розовых волос щекотали его скулы. Они оба чуть задыхались, дыхание их смешивалось в пространстве между ними и дуло ей в лицо.

Глаза Сакуры широко раскрылись, и она почувствовала, как к щекам прилила горячая кровь. Она отодвинулась, пытаясь скрыть румянец. Резко сев, она отвернулась так, чтобы он не смог увидеть свекольный цвет ее лица. Позади себя она услышала, как он медленно сел. Ли один раз резко выдохнул, но почти тут же его дыхание стало медленным и размеренным, поскольку он взял его под контроль.

Когда она посмела обернуться, он сидел, небрежно скрестив ноги, положив на колени локти, и смотрел на нее.

- Прости, - сказала она, гордясь тем, каким спокойным вышел ее голос. – Я знаю, что это была грязная уловка.

Он пожал плечами, улыбаясь. – В драке нет грязных уловок. – Он сказал ей правило шиноби спокойно, но его улыбка была странно натянутой, и он пытался не встречаться с ней взглядом. Замечательно, подумала она горько. Она уж точно смогла создать неловкость между ними.

- Я должна идти, - пробормотала Сакура, неуклюже вскакивая на ноги. Она сделала несколько быстрых шагов, затем остановилась, и, почти не поворачивая головы, сказала. – Увидимся завтра?

- Да, - ответил он нехарактерно коротко. Он еще раз глубоко вздохнул, что, казалось, привело его в норму. – Конечно, Сакура, - попробовал он еще раз, но уже с более нормальной Радостной улыбкой Рок Ли. – Я буду тебя ждать.

Но на следующий день она не пришла. Ли ждал около часа, перед тем, как пойти в самый дальний угол тренировочной площадки, чтобы тренироваться в одиночку. Краем глаза он следил за дорогой, но розовые волосы или зеленые глаза так и не появились. Таким образом, Ли сделал то, что делала всегда, когда сталкивался с чем-то, чего он не мог изменить: он тренировался. Тяжело. И, если его стойки были гораздо менее управляемыми, или удары намного сильнее обычного, что же, хорошо, вокруг не было никого, кто бы мог это заметить.
Глава 3
Последний Шанс

Сакура обошла хихикающих генинов со снисходительной улыбкой. Надоедливые дети, мысленно прорычала она, жалея, что у нее заняты руки и что она не может раздать пару подзатыльников. Это просто позор, что они просто так болтаются по улицам, будто хулиганы, вместо того чтобы помочь куноичи, нагруженной тяжеленными пакетами.

Не то, чтобы она нуждалась в помощи, подумала Сакура твердо. Просто это было хорошо, вот и все. Она бросила попытки выгнуть шею так, чтобы хоть что-то видеть за пакетами и вместо этого решила идти на ощупь. Благо она еще чувствовала тротуар под ногами. И это даже сработало, правда ненадолго, а вплоть до того момента, как она повернула за угол и оказалась у своего дома. Тут что-то покатилось ей под ноги, она почувствовала, что наступила на это и тут ноги подвели ее. Она изо всех сил попыталась сохранить равновесие, не разбросав пакеты с продуктами по всему двору. Черт, подумала она, чувствуя, что заваливается назад. Она мысленно приготовилась к тому моменту, как ее спина соприкоснется с тротуаром, и сместила сумки так, чтобы продукты из них не посыпались-

- и удивленно заморгала. – Ты в порядке, Сакура? – Спросил кто-то над ней, и Сакура откинула голову еще чуть-чуть назад, чтобы увидеть, как темные глаза пристально смотрят на нее, полные беспокойства. Ли поддерживал ее одной рукой между лопаток, держа ее почти параллельно земле.

Сакура оттолкнулась от его руки, стараясь, чтобы сумки пакеты не перевесили ее вперед. – Все в порядке, - она немного покраснела, чувствуя себя неуклюжей и смущенной. – Привет, Ли.

Он обошел вокруг нее, забирая несколько пакетов из ее рук. – Позволь мне помочь.
- Спасибо, - пробормотала она, отчаянно пытаясь вести себя так, будто ничего не случилось. Чуть дальше по улице хихиканье генинов переросло в полноценный смех. Очевидно, они видели ее конфуз. Один из них указал вниз и, проследив взглядом за его рукой, она увидела маленький зеленый резиновый мячик, который резко покатился к своему хозяину, когда она его пнула.

- Маленькие монстры! – завопила Сакура на них, хмурясь, когда они вновь залились смехом и побежали дальше по улице. Сакура дернулась и на мгновение задумалась, будет ли это того стоить, если она кинет продукты и бросится за ними…

- Ах, молодежь, - Засмеялся Ли рядом с ней, прерывая ее мрачные мысли. – Такие талантливые и все еще такие глупые.

Она фыркнула и решила позволить мелким жить. Пока. Дошла до двери, перемещая оставшиеся пакеты на бедро, в то время как разбиралась с ключами и дымовыми ловушками. После того как она позаботилась обо всех ловушках, она открыла дверь коленом и повела Ли на кухню, поставив ношу на прилавок и облегченно вздохнув.
Ощущая себя гораздо спокойнее, она улыбнулась другу. – Спасибо за помощь и за то, что поймал меня.

Ли тоже поставил оставшиеся пакеты и показал ей большие пальцы с коронной улыбкой. – Конечно. Я всегда буду появляться, когда ты будешь во мне нуждаться. Я же обещал. – Улыбка его чуть померкла, но он храбро попытался не показать виду. – Чем занималась, Сакура?

Она повернулась к нему, одновременно роясь в пакетах в поисках замороженных продуктов, чтобы поместить те в морозилку. – О, ты знаешь, занята была. А ты?

- Я на этой неделе тяжело работал, тренируясь в новых методах.

Как и следовало ожидать, подумала она с сердитой нежностью.

- Мы с Гай-сенсеем работали с оружием ближнего боя, - уточнил он, его глаза приобрели несколько мечтательное выражение, как всегда, когда он обсуждал новейшее дополнение к своему зверскому тренировочному режиму. - У меня не плохо получается с бо, но у меня небольшая проблема с измерением силы, которую я должен вкладывать в удар, чтобы при этом не сломать оружие вместе с целью. – Он пожал плечами, смущенно усмехаясь. – Мне еще нужно много практиковаться, но со временем у меня будет хорошо получаться.

Она улыбнулась его честной самооценке. – Я думала, что Тентен мастер оружия.
- О, это была ее идея, - признал Ли. - Мы с ней вчера устроили спарринг в приступе ностальгии, и она заметила, что было бы гораздо легче блокировать большую часть оружия деревянным посохом, а не собственными руками. Он развел руками, и Сакура заметила, что его руки были перебинтованы гораздо плотнее обычного.

- Ты вчера порезался? – спросила она, откладывая хлеб и подходя к нему.

- О, ничего страшного, - он попытался отвести руки, но она схватила его запястья и потянула их к себе, посылая поток чакры в его руки, пытаясь нащупать повреждения. Она тут же почувствовала слабый зуд в своих руках, который был приглушенным ощущением его ран. По интенсивности зуда она поняла, что некоторые порезы были гораздо глубже, чем он делал вид. Она нахмурилась и потянулась к концу его бинтов.

Его реакция была мгновенной. Она резко выдернул запястья из ее рук.

Она пораженно все еще держала руки на весу. – Я-… - Он решительно смотрел вниз, отказываясь встретится с ней взглядом. Она сглотнула, отступая. – Прости, я не хотела быть грубой. Просто иногда медик во мне действует инстинктивно. – Она снова отвернулась и, подойдя к столу, плюхнулась на стул, спиной к нему. Запиши еще один глупый поступок на свой счет, неуклюжая дурочка, подумала она без малейшей горечи.

- Все хорошо, - сказал он тихо, извиняющимся тоном. Она натянуто пожала плечами, сцепляя пальцы на коленях. Это выражение на его лице… резко напомнило тот последний раз, когда она боролась с ним.

- Ли?

- Да?

- На прошлой неделе… на тренировке. – Она закусила губу, но поспешила закончить. – Я просто хотела спросить, неужели я… то есть, ты казался… - она вздохнула. – Ты действительно рассержен на меня?

- Рассержен? – повторил он, в свою очередь выглядя пораженным. – Почему ты подумала, что я рассержен?

- Просто, ты, казалось, был расстроен моим поступком, - ответила она, упрямо отказываясь повернуться.

- Нет, - сказал он через секунду. – Я не сердит. И тогда тоже не был.
- Тогда почему ты не смотрел на меня? – упорствовала она.

Он не ответил и напряженная тишина выросла между ними, пока Сакура не почувствовала почти ее почти физический вес на своих плечах. – Забудь, - сказала она, наконец, просто пытаясь заполнить пустоту. – Это не мое дело. Расскажи мне еще о той тренировке с оружием. Ты тренируешься только с бо?

- Пока, - казалось, он почувствовал облегчение, вернувшись к более знакомому предмету. – Но потом я планирую начать с текаги и ашикаги. Возможно даже с чигирики, что дало бы мне большее пространство для маневра, в противоположность ближней борьбе. А что относительно тебя? Ты тренировалась?

Она застонала, схватившись за голову. – Да. Сегодня была тренировка на контроль. Надо собрать чакру в определенные точки тела, как, например, кулаки, локти, стопы. И затем тренировка выпуска чакры в точный момент контакта. В основном это сводится к разбиванию скал различными частями тела. Весь день. Это очень хорошо для моего эго, но очень плохо для моего тела. – Она вздохнула, пальцами пытаясь размять сведенные мышцы шеи и думая, стоит ли потратить чакру, чтобы излечить их специальным дзюцу.

Сильные пальцы легко отодвинули ее руки. – Вот, - сказал Ли позади нее. – Если позволишь. Кончиками пальцев он прошелся по шее, ритмично разминая напряженные мышцы. Несмотря на некоторую потерю чувствительности, Сакура почувствовала, как мышцы потихоньку расслабляются под его пальцами. Она закрыла глаза, блаженно вздыхая. Ли разминал ей мышцы шеи, пока она снова не стали мягкими и податливыми, а затем двинулся ниже к плечам.

- В этом ты просто невероятен, - пробормотала Сакура, единственное, на что способная, так это сдержать мурлыканье.

Он засмеялся. – Спасибо. После стольких лет перетруженных мышц, я должен был научиться этому хотя бы из инстинкта самосохранения.

Это имеет смысл, решила она, немного выгибая шею, поскольку он стал разминать узел между ее плечами. Она вспомнила его точные, изящные движения на тренировочной площадке – такой прекрасный контроль мышц требовал очень точного расчета. И бесконечной практики.

- Ты когда-нибудь устаешь? – внезапно спросила она. – Ты так упорно трудишься все время… Ты когда-нибудь чувствуешь себя просто…сожженным?..

Пальцы Ли на мгновение дрогнули, чуть касаясь корней волос за ушами, но он быстро оправился и возобновил свои успокаивающие движения. – Иногда, когда я упорно тружусь до тех пор, пока не упаду, а потом просыпаюсь на площадке, голодный, замученный, в одиночестве – да, я чувствую себя сильно измученным. Но тогда я всегда вспоминаю, почему я там. – Она не поворачивалась, чтобы посмотреть на него, но знала, что он улыбается. – И затем я чувствую себя сильным снова, иногда даже более сильным, чем прежде.

- Итак, почему ты продолжаешь двигаться? – спросила она, частично потому, что ей было любопытно, частично потому, что его руки ощущались так чертовски хорошо на ее воспаленной спине.

- Ну, когда я впервые попал в Академию, я просто хотел стать хорошим ниндзя, потому что это была моя мечта с детства. Это двигало меня вперед, пока мне не было шесть.

- Что случилось, когда тебе было шесть?

Он на мгновение затих, и ей показалось, что она услышала, как он подавил вздох. – Мои учителя стали говорить мне, что я безнадежен. Она сказали, что я никогда не смогу стать шиноби. – Он расслабил пальцы и начал делать круговые движения ладонями, успокаивая и разглаживая мышцы. – Чем больше они говорили это и чем больше это повторяли остальные дети, тем сильнее я был настроен доказать им, что они ошибаются. Это было моим побуждением, пока мне не было двенадцать.

Он сделал паузу, и она спросила его. – Что случилось, когда тебе было двенадцать?

- Меня распределили в команду генинов под руководством Гай-сенсея вместе с Тентен и Неджи. Я настроился побить Неджи и заставить Гай-сенсея гордится мной. Он – единственный человек в мире, который когда-либо верил в меня. – Его голос немного дрогнул, но руки продолжали перемещаться твердо, без колебаний. – Я должен был стать достойным этой веры. До какой-то степени это все еще побуждает меня двигаться. Но это было все, что у меня было, пока мне не было тринадцать.

Сакура улыбнулась, поскольку он снова замолчал. Снова настала ее очередь. – Что случилось, когда тебе было тринадцать? – спросила она покорно, играя в эту игру.

Его руки снова дрогнули, и на этот раз он оперся на ее плечи. – Я встретил девочку, - ответил он спокойно. – И пообещал защищать ее – хотя в первый раз, когда я попытался, все закончилось тем, что она защитила меня. Улыбка вернулась в его голос. Сакура почувствовала, что ее собственное дыхание немного заколебалось. – Я узнал в тот день, - продолжил Ли. – Что если я собираюсь сдержать свое обещание, то должен буду сделать больше, чем просто стать хорошим ниндзя. Я должен буду стать превосходным ниндзя для того, чтобы, если бы она когда-нибудь во мне нуждалась, я смог бы быть там для нее. И даже если этот день никогда не настанет, я должен все еще всегда быть к этому готов. Должен. – Его пальцы напряглись на ее плечах прежде, чем он заставил себя расслабить их вновь.

- Почему? – прошептала она.

Его ответ был прост. Честен.

- Потому что я люблю ее.

Тишина, последовавшая за этим на долгое время, прежде чем Сакура смогла заставить свои легкие работать вновь. – Стоит ли она этого? – Спросила она, наконец, изучая поверхность стола перед собой, как будто ответ на ее вопрос был там написан. – Всех этих усилий? Даже если она никогда тебе не сможет дать ничего взамен? – Слова полились из ее рта. Она, казалось, не могла остановить их. – Даже если она не сможет ничего дать тебе?

Снова, почти незаметно, его перевязанные пальцы сжались на ее плечах, но он не отстранился. – Я не прошу у нее ничего, - сказал он медленно. – за исключением того, чтобы она нашла свое счастье. Но я знаю, что тот, кто сделает ее счастливой, не… - Ли остановился, как будто голос внезапно подвел его.

- Не ты, - закончила она.

Он вздохнул, и его дыхание зашевелило короткие пряди розовых волос, чуть вьющихся у шеи и щеки. Медленно, тяжело, его руки скользнули прочь. – Да, - сказал он просто. – И именно поэтому я также знаю, что должен позволить ей идти.

- Именно поэтому ты пришел сегодня, - прошептала она и почувствовала необъяснимую печаль, подкрепленную достаточно сильным порывом страха в своей груди.

- Да. – Его голос был настолько тих, что она еле могла расслышать это сквозь бешеный стук сердца. – Я просто должен был сказать ей, в последний раз.

Сакура слушала, застыв, как он пошел от нее к двери.

- Доброго вечера, - сказал Ли спокойно. – Сакура.

Она ждала, пока дверь за ним не закрылась с легким щелчком, прежде чем разрыдаться.

Глава 4
Пробуждение

Сакура резко проснулась. Ее шея снова болела, но это, вероятно, было из-за странного угла, под которым лежала ее голова. Она скривилась, когда ее щека отлепилась от деревянной поверхности стола, и села. Она потерла лицо, стараясь избавится от следов слез и сна. Она посмотрела на часы у плиты и увидела, что было половина двенадцатого ночи. Она спала почти шесть часов – хотя не была уверена, как долго плакала перед тем, как отрубиться на кухонном столе. Она отпрянула от стола, наткнулась на холодильник, открыла его, морщась от его яркого света, и взяла бутерброд с курицей, который собиралась съесть на завтрак. Сакура пошла в душ, по пути рассеянно жуя бутерброд.

Несколько минут под холодным душем окончательно привели ее в себя и она отвернула кран горячей воды, чтобы позволить горячим струям успокоить боль в ее шее.

Сильные пальцы легко отодвинули ее руки. – Вот, - сказал Ли позади нее. – Если позволишь.

Сакура выключила воду и выскочила из душа, схватив полотенце. Яростно вытирая тело и волосы, отчаянно пытаясь стереть легкое ощущение его рук на своей шее, плечах, память о его дыхании на своих волосах.

- Я буду защищать тебя до самой смерти, - незнакомец, одетый в зеленое, показал ей большие пальцы рук, широко улыбаясь.

Она снова посмотрела на часы, когда быстро, целеустремленно шла в свою комнату. Было 11:50. В своей комнате она автоматически оделась, вынуждая себя ни о чем не думать, кроме пустоты и теней и о том, как должно быть будет хорошо просто лечь в кровать и заснуть, не думая вообще ни о чем. Особенно о темных глазах и о силе, с которой он прижал ее к груди, вынуждая все еще держаться.

– Все хорошо, - успокаивал ее Рок Ли, правда, так и не отпустив ее запястий и не убрав ногу с ее коленей. – Теперь я здесь для тебя.

Когда ее глаза приспособились к темноте комнаты, она заметила себя в зеркале и пораженно остановилась. Не осознавая этого, она надела свою уличную одежду, вместе с ботинками и банданой.

Она резко втянула в себя воздух, ощущая, что это было что-то между смехом и рыданием. – Слишком поздно, - сказала она своему отражению, рассеянно отмечая, что женщина в зеркале немного дрожала и выглядела достаточно истерично. – Он попрощался. Он ушел. Они всегда уходят. Я всегда заставляю их уйти.

Она оперлась рукой о зеркальную поверхность, но все, что она сейчас видела был другой темноволосый молодой человек, убегающий от нее. И теперь Ли ушел. Тоже.
Сакура вскинула голову, и ее глаза широко распахнулись от внезапного осознания. – Но он сначала попрощался, - прошептала она. И не теряя ни мгновения, она повернулась и выскочила из своей квартиры, в ночь. Позади нее часы у плиты показывали одну минуту до полуночи.

Она стояла у квартиры Ли. Рука была прижата к дереву, пока она сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов, вынуждая свое ускоренное дыхание вернутся к норме. Когда это произошло, она повернула ручку двери, ожидая ловушек и нахмурилась, понимая, что он не установил ни одной. Каждый шиноби ставил на свои двери на ночь ловушки, главным образом это работало в качестве сигнализации, если другой ниндзя попытается ворваться внутрь. Было небрежностью
забыть одно из основных правил, но она никогда не думала, что он был небрежным.
Как привидение, Сакура открыла дверь и скользнула внутрь. В его квартире стояла мертвая тишина и на мгновение она испугалась, что его там не было. Но его ботинки аккуратно стояли у двери и она вновь расслабилась.

Сакура сбросила свои ботинки и поставила рядом с его. После чего установила на его дверь ловушку сама, хорошо понимая, что это не самый умный поступок, но понимая, что так или иначе это должно быть сделано. Когда она закончила, то бесшумно пошла через маленькую квартиру, пока не вошла в открытую дверь его спальни.

Он лежал на кровати на спине, перевязанные руки аккуратно были свернуты на голом животе. Одеяло закрывало ноги, но она видела, что под ним на нем были свободные черные штаны. Лунный свет просачивался сквозь открытое окно освещая белыми бликами его темные волосы и играя на лице в игру света и тени. Даже со своего места с другого конца комнаты Сакура видела серебряные высохшие следы на его лице.

Она тихо скользнула к нему, избежав кучи тряпок на полу, в которых она узнала его знаменитый тренировочный костюм. Оранжевые гетры валялись рядом, вместе с весами для ног, которые он, оказывается, носил. На самом деле это было на него не похоже – быть настолько неряшливым, но тогда она поняла, что было много, чего она о нем не знала. Она должна изменить это, если было еще не слишком поздно. Стоя рядом с ним, она видела, как он нахмурился, рот скривился, руки сжались в кулаки, вместо того, чтобы лежать расслабленно. Ему что-то снилось, и это что-то не было особо приятным.

Она могла уйти сейчас и Ли никогда не узнает, что она была здесь. Он сказал ей, что хочет, чтобы она была счастлива, даже если это значило, что ему не будет никакого места в этом счастье. Сакура видела, ясно и четко, что в данный миг она стояла на перепутье. Один выбор был легким: она могла сейчас сбежать и когда позже они встретятся, они улыбнуться и кивнут друг другу, как хорошие знакомые, какими они были бы и разойдутся в разные стороны.

Трусиха.

Сакура глубоко вздохнула, потянулась и легко дотронулась кончиками двух пальцев до его скулы.

Даже захваченный в тумане между сном и бодрствованием, Рок Ли был до невозможного быстр. Даже прежде, чем она заметила движение, он рукой схватил ее запястье. Его глаза распахнулись и они, казалось, были сотканы из тех же теней, что играли на его лице. Пораженная, она мгновение просто смотрела. Потом легко улыбнулась и отвела руку от его щеки. Он позволил ей убрать руку, но не отпустил запястье.

- Я боялась, - призналась она, твердо встречая его пристальный взгляд и не давая шанса заговорить. – Это – настоящая причина, почему я не вернулась после того для на тренировочной площадке. Я игнорировала это, игнорировала тебя, в течение многих лет, но в тот день я больше не могла этого делать. И я боялась позволить себе пойти дальше по этой дороге. – Она использовала то, что он держал ее запястье, чтобы потянуть его на себя до тех пор, пока он не сел, ноги свесились с края кровати. Она встала перед ним на колени, кладя свободную руку ему на колено, не отпуская взглядом его глаза.

- Я любила однажды, - прошептала она внезапно пересохшим ртом. Но она продолжила, зарываясь пальцами в материал его штанов. – И это закончилось… ужасно. Я боялась делать это снова, позволить себе быть раненой снова – и даже больше, я боялась ранить тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего, нежели вся драма, что идет вместе со мной. – Она не смогла сдержать горечь в своем голосе, когда указала на себя, опуская, наконец, глаза. – Но в конце… когда ты ушел… я не могла… я имею в виду, что только тогда поняла…

Ее плечи осели, поскольку она вздохнула. – Знаю, что может быть уже слишком поздно. Знаю, что упустила свой последний шанс. Но должна сказать тебе, так или иначе. – Борясь со слезами, собирающимися в уголках глаз, она взглянула на него снова. Ли смотрел на нее в безмолвном удивлении, пытаясь решить, проснулся ли он на самом деле или же все еще спал. Сакура улыбнулась ему и сказала слова, которые она пришла сказать.

- Я люблю тебя.

Еще раз он двигался слишком быстро для нее, чтобы среагировать. Он оперся на ноги и одновременно дернул ее за запястье, которое все еще держал. Прежде чем она смогла осознать или среагировать он обхватил ее руками, прижимая к своей груди. Сакура дернулась а затем расслабилась, прижавшись к нему и обнимая руками. – Ты дрожишь, - прошептала она внезапно.

Ли издал в ее шею какой-то звук, который был то ли стоном, то ли всхлипом. – Я молился у твоей двери, - прошептал он. – не для того, чтобы ты выбрала меня, я потерял уже всю надежду на это. – Он тряхнул головой и его руки сжали ткань ее рубашки, еще сильнее прижимая ее к себе, будто утопающий, цепляющийся за спасательный круг. – Я молился о том, чтобы быть достаточно сильным сказать то, что я пришел сказать. Чтобы быть достаточно сильным, чтобы оставить надежду… чтобы уйти. Его голос прервался и Сакура почувствовала как горячая капля упала вниз на ее плечо.

Слишком много слез, подумала она с острым приступом боли и вины. Для нас обоих.
Она целовала других мужчин прежде. В конце концов, она была взрослой куноичи, и свидание и флирт были естественными партнерами опасности и напряжению, что она со своими товарищами шиноби испытывала почти ежедневно. Его поцелуй, однако, полностью отличался от всего, что она испытывала прежде, полностью отличался от всего, на что она думала, он будет похож. Именно она наклонила его лицо к своему, но именно Ли управлял им. Его мягкость не была нерешительной, что она ожидала от него. Он обладал обещанием знающей силы, держащийся под контролем. Я твой, говорил он. И если я буду с тобой…

Он был не таким, как она ожидала, но у Ли было достаточно ловкости, чтобы удивить ее.

Она отчаянно вернула поцелуй, пытаясь выразить своим телом то, чего не могла словами. Она прижалась еще теснее, рефлекторно напрягаясь, ощущая жар его тела. Он замер, и его руки сжались у нее на плечах, чуть отстраняя ее. – Я не хочу… - принуждать тебя, - сказал он, вопросительно заглядывая в глаза.

Сакура мгновение смотрела на него. – Знаю. – Требовалось гораздо больше силы, чем она думала, чтобы она подвинулась опять к нему в кольцо его рук, но наконец он сдался, позволяя ей притянуть свой рот к ее вздернутому лицу. Его руки нашли тонкую линию обнаженной кожи с краю ее рубашки и он экспериментально погладил гладкую, мягкую кожу ее живота кончиками пальцев. Она поймала одну из его рук и потянула ее между ними. Ее маленькие пальцы нашли край обернутых, вокруг нее бинтов и она потащила за него, высвобождая его. Сакура посмотрела на него и нерешительно улыбнулась. – если позволишь? – Спросила она мягко. Ли вернул улыбку, признавая ее мягкий юмор, и кивнул.

У нее заняло минуту времени и немного смекалки, чтобы освободить его от бинтов и она позволила им упасть на пол. Она медленно стала прослеживать пальцами только открытую кожу. Ниндзя медик в ней вздрагивал от множества перекрещивающихся шрамов под новыми ранами и синяками. Увидев выражение ее лица, Ли попытался отстраниться, чтобы встать перед ней в позоре. – Я знаю, что это страшно- … - начал он извиняющимся тоном и запнулся. Она остановила его, склонив голову и поцеловав травмированные суставы. Дотянувшись до его второй руки она сняла и те бинты тоже и тоже поднесла травмированные пальцы к своим губам. Он схватил ее пальцы своими, пока она не отпустила и затем положил ладони ей на щеки, приподнимая ее лицо так, чтобы он смог дотянутся до ее рта.

Ли внезапно отстранился, и она удивленно увидела, что он смотрит на нее со странным выражением на лице, названия которому она не могла дать. Внезапно, Сакура почувствовала порыв неуверенности и смущения. Он, должно быть, увидел алый румянец, который появился на ее щеках и шее, потому что он потянулся вперед и пальцами легко прошел по ее волосам, в то время как второй легко гладил ее щеку. – Ты, -выдохнул он, - такая красивая.

Неловкость ушла, оставив только жар под кожей. – Ты тоже, - пробормотала она, и когда он не захотел согнуть голову, согласилась на легкий поцелуй нежной кожи у него под ухом.

Ли резко сел на край кровати, потянув ее так, что она села ему на колени. Он спрятал лицо у нее на шее, обхватив руками за талию. – если ты не хочешь, - сказал он хрипло, - Можешь мне сказать, я пойму. Я никогда не буду принуждать тебя делать что-то, чего ты на самом деле не хочешь.

Странное выражение на его лицо внезапно обрело смысл. Он все еще не верил ей, не верил, что она пришла сюда, потому что действительно любила его. Даже после того, что она сказала, он боялся, что она сказала это только потому, что он, казалось, так сильно в этом нуждался. Она должна была исправить это заблуждение. Причем быстро.

Она зарылась пальцами в его волосы и чуть потянула так, чтобы он смотрел на нее. – Ты сказал, что все, чего ты просишь от меня, это мое счастье, неважно, где я найду его.

Он кивнул.

- Хорошо, я нашла его, - она потянулась и прижалась губами к его уху, чувствуя как его ноги напряглись под нею и руки инстинктивно сжались. – Я нашла его в тебе. Хотя я все еще немного боюсь, - допустила она. – Но если ты захочешь быть терпеливым со мной, я хочу избавится от него.

Он мягко уложил ее на кровать. – Не бойся, - прошептал он. – Теперь я здесь для тебя.

Она медленно приходила в себя, лежа у Ли на груди, их вспотевшие тела все еще были приклеены друг к другу. Его дыхание снова было спокойно, глаза закрыты. Она приподняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо, изучая четкие линии его носа, подбородка, скул. Он был самым красивым человеком, которого она когда-либо видела.

Он почувствовал ее движение, и, не открывая глаз, потянулся, чтобы снова прижать ее к себе. Она обвилась вокруг него, обняв руками за шею. Рука Ли скользнула вниз по ней, пока не нашла ее колено. Он обхватил его и потянул ее ногу так, чтобы она лежала на нем. Медленно, он погладил ее ногу вниз и вверх, до бедра. Сакура чуть сместилась так, чтобы его пальцы смогли скользнуть немного дальше по внутренней стороне ее бедра и он улыбнулся, рисуя кончиками пальцев сложный узор на чувствительной коже, пока она не задрожала и не прижала ногу ближе к нему, чтобы остановить это беспощадное удовольствие.

Ли повернул к ней голову и обеспокоено нахмурился, как будто только что что-то произошло. – Я ранил тебя? Я не хотел-

- Нет, все в порядке, - твердо прервала она его. – Прости, - пробормотала она, потянувшись и откинув ему волосы со лба. – Я должна была предупредить тебя, что была девственницей.

Он чуть расслабился и пробормотал ей в волосы. – Это только справедливо. Я же тоже тебе не сказал, что был девственником.

Сакура моргнула. – Правда?

Теперь настал его черед моргать. – Ты думала по другому?

- Я просто… - Она остановилась и начала снова, ища правильный способ высказать свою мысль. – Ты, казалось, знал, что делаешь, - сказала она, наконец.
Он улыбнулся ей, склоняя голову, чтобы поцеловать ее лоб. – Есть разница, Сакура, между девственником и идиотом.

Она тихо засмеялась, медленно потянувшись на нем и с легким удовлетворением отмечая ответ, который это движение вызвало в нем. Он прижался лбом к ее лбу, закрыв глаза. – Я никогда не хотел никого, кроме тебя, - сказал он тихо. Мягко провел губами по переносице. Она приподнялась на локте и посмотрела на него.

- Прости, - сказала она тихо. Его улыбка исчезла и в напряженном взгляде, направленном на нее появилось беспокойство.

- Сакура?

- Прости, что мне потребовалось столько времени, - объяснила она, положив ладонь ему на грудь. – прости, что ты должен был выносить меня и мои проблемы все это время, а я была слишком жестокой к тебе, даже если это было непреднамеренно. Прости за все, что я-

Он крепко поцеловал ее, но потом смягчил и позволил ей взять контроль над собой, исследовать его рот, губы, язык. – Шшш, - пробормотал он, когда она отстранилась глотнуть воздуха. Он легко повернул ее в своих руках, пока она не оказалась лежащей к нему спиной, его дыхание грело ей шею, его руки крепко держали ее за талию. – Теперь отдыхай, Сакура. Все хорошо.

Она действительно отдыхала, прижимаясь к нему, пока его руки успокаивающе гладили ее по шее, плечу, руке, талии, бедру, животу. Она улыбнулась в тусклом предрассветном свете, поскольку кое-что, поскольку внезапно кое-что вспомнила. – Я наконец-то нашла способ, заставить тебя потеть. – Сказала она хихикая и он тоже тихо засмеялся, все еще крепко прижимая ее к груди.

Внезапно порыв ветра ворвался в комнату через окно и Ли вслепую нащупал одеяло, которое валялась в ногах и одной рукой натянул его на них обоих. – Ли, - прошептала Сакура. – Скажи мне кое-что.

- Да?

- Почему ты не смотрел на меня тогда, когда мы последний раз тренировали? Ты сказал, что не был рассержен на меня. Тогда почему?

Ли внезапно повернулся, потянув ее за собой и она оказалась между его бедер. Он поднял ее руки, пока она не наклонилась к нему и чуть согнул ноги. Почти автоматически, она обвила голыми ногами его колени и покраснела, потому что узнала положение, в которое она придавила его тогда.

- Я же сказал тебе, - сказал он серьезно, но свет в его темных глазах дал ей понять, что он достаточно сильно наслаждается всем этим. – Ты – красавица. А я,- он отпустил ее руки, оставляя их лежать на матрасе, поскольку поднял свои чтобы провести по ее волосам, заправив несколько растрепанных прядей за уши. – Я не святой.

Она непонимающе нахмурилась. – Что это значит?

Улыбка Ли стала шире, но даже в сером предрассветном свете она увидела, что его щеки медленно покраснели. – Ты, случайно, не заметила то, как я сидел, когда ты, наконец, обернулась, чтобы посмотреть на меня?

- Да… думаю да. – медленно сказала она, начиная понимать. Теперь улыбка сакуры конкурировала с его, поскольку она посмотрела на него, приподняв бровь. – Думаю, ты выглядел так, будто тебе немного неудобно.

Он вернул улыбку, с сожалением, определенно краснея еще сильнее.

- А сейчас тебе неудобно? – Поддразнила она слегка, но усиливающееся давление под ней было достаточным ответом, и она склонилась, чтобы поцеловать его, прежде, чем он смог ответить каким-то иным способом.

- Я люблю тебя, - выдохнул он ей в губы. Она чуть приподняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я имел это в виду – тогда, много лет назад. – Ли выдал свою знаменитую улыбку, но его широкие, темные глаза были смертельно серьезны. – Я умру для тебя.

После чего отступил, и где-то посреди того, что последовало, прошептал ей в ухо. – Это не будет сложно. Я уже живу для тебя.

Эпилог

Сверх динамичное пробуждение

(Начните утро с Гай-сенсеем)

Ли всегда был ранней пташкой и годы пробуждений на рассвете, чтобы урвать дополнительное время на обучение уже давно приучили его просыпаться резко, полностью готовым к новому дню. Но этим утром, ему, казалось, было трудно выплыть из приятной теплоты и размягченности. Ему снилось что-то приятное, вспомнил размягченный сном разум. Это был замечательный сон, даже если он не мог вспомнить детали. Сакура была-

Глаза Ли резко распахнулись и еле сдержался от того, чтобы не сесть, резко вытянувшись в струнку в шоке. Внезапная напряженность в его мышцах почти разбудила ее. Голова на его плече чуть дернулась, и рука на его груди напряглась на мгновение, прежде чем снова расслабится в глубоком сне.

Ли уставился на нее, позволяя воспоминаниям о ночи лавиной накрыть себя, а потом пробежаться по одному. Боже, как же она красива в слабом сине-сером рассветном свете со своими розовыми волосами, спутанным ореолом окружающим лицо. Он ощущал причудливую пустоту в груди, когда смотрел на нее, но она отличалась от пустоты одиночества, которую он знал слишком хорошо. Независимо от названия это было замечательно. Ему хотелось прижать ее к себе, прижаться лицом к коже, вдохнуть запах… но он остался на месте позволяя радости от ее присутствия быть такой, какая есть. Сакура вздохнула во сне и прижалась к нему крепче. Ли хотелось смеяться и плакать одновременно. Он всегда ощущал желание защитить ее, быть рядом, когда она нуждалась в нем. Но теперь чувство было настолько сильным, что заставляло его не просто хотеть этого, а жаждать.

Поверх ее плеча он увидел будильник. Он был рад, что не заводил будильник уже три года, так как понял, что не зависимо от того, насколько он его ставит – всегда просыпается за пять минут до звонка. А если не ставил вообще, то неизменно просыпался на рассвете. Просто удивительно, размышлял он, как быстро мог измениться мир с одним коротким предложением, одним объятием, одной короткой ночью. Еще вчера Ли проснулся в пустой кровати, с надеждой, что она примет его и с душераздирающей уверенностью, что она этого не сделает. Вчера… был понедельник, так? Он нахмурился, чувствуя как что-то, что он забыл, ворочается в мозгах. Что было такого важного в понедельнике?

Он понял и ему захотелось ударить себя по лбу и застонать. Великий Хокаге! В самом понедельнике не было ничего важного, за исключением того, что это означало, что сегодня был вторник. А по вторникам…

Он посмотрел на часы снова. 5:26. У него было ровно четыре минуты, чтобы встать с кровати, одеться и придумать хорошее оправдание или же взять себя в руки и просто сказать правду-

Двигаясь настолько тихо, насколько возможно, он поднялся, стараясь как можно меньше потревожить ее и уже скучая по ее теплоте. Она пошевелилась, но не проснулась, что свидетельствовало о том, насколько утомленной она была на самом деле. Ли посмотрел на свой тренировочный костюм, в приступе само ненависти брошенный им на пол вчера вечером перед тем, как упасть на кровать.

И проснуться, увидев сакуру, склонившуюся над ним, улыбаясь, когда она погладила его щеку. Он повернулся, чтобы вновь взглянуть на нее, изучая изящные руки, тонкую талию, гладкое бедро, спящее лицо…

Это убедило его. Он просто должен сказать правду и предстать перед последствиями как мужчина. Утвердившись в этой мысли, Ли надел свои мешковатые черные пижамные штаны и пошел к входной двери. Заметив необычную ловушку улыбнулся, поскольку понял, кто установил ее. Он знал, что на самом деле не будет никакой разницы, но все же так или иначе снял ее.

Ли только закончил снимать ловушку с косяка двери, как снаружи кто-то постучал с веселым энтузиазмом человека, настроенного разбудить все здание одной лишь силой своего присутствия. – Ли! - прорвался голос через деревянную преграду. – Сегодня самый прекрасный и замечательный день недели! – Удар, от которого дверь содрогнулась. – Сегодня вторник! – Стук! – Готовься к энергичной и захватывающей тренировке! – Удар, содрогание двери. - День только рождается, но уже обещание весны витает в воздухе! – Бац!

Дерево, наконец, поддалось, впуская в квартиру высокого, мускулистого мужчину, сверкающего зубами, блеск которых соответствовал отблескам в волосах и блестящей ткани зеленого(и элегантного), тренировочного костюма и оранжевым гетрам. В квартиру ворвался Майто Гай, полный энтузиазма этим прекрасным вторничным утром. Если бы мир был подобен кино, его сопровождали бы розовые лепестки и звон фанфар, но он ограничился лишь поднятыми большими пальцами руки громким смехом, который, гарантированно, должен был разбудить мертвых и вероятно всех тех, кто был в летаргическом сне, причем по всей Конохе.

Ли вздрогнул, впервые в жизни желая, чтобы его друг и бывший преподаватель не был таким… ярким человеком. Он быстро отстранился, избегая распахнувшейся двери, поймав ее с непринужденностью, основанной на долгой практике. – Доброе утро, Гай-сенсей, - сказал он вежливо, стараясь говорить как можно тише. Хотя это были пустые усилия. Если неистовое ( и довольно поэтичное) появление Майто Гая с той стороны двери и не разбудило ее, то столь драматичное вхождение точно должно было.

Гай даже не вошел, а ворвался на кухню, сияя глазами и зубами. – Ну, мой энергичный, любимый бывший ученик, сегодня мы будем тренироваться в прекрасном искусстве ближнего боя, стиле Взлетающей цапли на Золотом Облаке-, - Он прервался, приподнимая одну тяжелую бровь, поскольку внезапно осознал неформальный вид молодого человека. – Что это? – показал он пальцем на одежду Ли. – Ты не одет для работы и энергичной, интенсивной тренировки? Ли! Что-то случилось?

Ли открыл рот, чтобы ответить, но прежде, чем он даже смог сказать слово, Гай продолжил, его руки взлетели к лицу в ужасе. – Ты заболел или травмировал руку, отбиваясь от врага всю ночь напролет! Или- , - палец Гая обвиняющее уперся в молодого человека. – Ты не настоящий Рок Ли! Ты –коварный самозванец! Но ты не можешь обмануть меня! Что ты сделал с моим юным другом?

- Пожалуйста, простите меня, Гай-сенсей, - сказал Ли торопливо, прежде чем это превратилось в какой-либо вид драки. – Боюсь, что я просто не смогу тренироваться сегодня. Я… эм… - Он затих, покраснев, поскольку изо всех сил пытался найти слова, которые бы смогли объяснить точную причину, почему он не собирался сегодня покидать свою квартиру.

Гай наклонился ближе, отчаянно хмурясь. Ли рефлекторно отклонился назад, поникнув под пристальным взглядом. – Гай-сенсей? – рискнул он.

- Ты болен, - твердо сказал Гай. - Ты ужасного цвета и выглядишь так, будто не спал вообще! - Ли ощутил шок, правдивая ирония комментария его наставника ударила по нему. – Не бойся, мой мальчик, лечение еще один навык в моем обширном репертуаре! И если оно не сработает, то я всегда могу ту симпатичную ниндзя-медика, твою подругу. – Он пошевелил толстыми бровями и подмигнул. Ли задался вопросом, как обычно очень проницательный человек не смог заметить странного выражения на лице своего бывшего ученика. – Я снова сделаю тебя сильным и здоровым миго-

Он резко замер, брови взлетели вверх, скрывшись под челкой. Миг спустя Ли тоже услышал. Если еще щеки и были красны прежде, то теперь они просто пылали. Из его спальни доносились безошибочные звуки отброшенного в сторону покрывало и легкий скрип половиц, когда она встала и прошлась по комнате.

- Ах… - Впервые за все годы Майто Гай, казалось, полностью лишился дара речи. Однако это был временный эффект. Его лицо стало задумчивым, когда он снова повернулся, чтобы посмотреть на Ли. Судя по выражению его лица, он теперь понимал причину красноты и выбора одежды молодого человека.

- Я… видите ли…

Ли замолчал и беспомощно развел руки.

Взгляд Гая метнулся к поврежденной коже его рук, и отсутствие бинтов тоже не осталось незамеченным. – Ли, - сказал Гай спокойно, его голос внезапно стал смертельно серьезным. – Ты не можешь скрыть старые шрамы новыми ранами.
Молодой человек нахмурился, его лицо стало более нормального цвета, поскольку он пытался осознать значение этой загадочной фразы.

- Послушай меня, - Гай говорил так, будто ожидал, что его слова ранят молодого человека, к которому он относился, как к сыну. – Знаю, что ты был травмирован, но попытка забыть о ранах в объятьях той, кого ты не любишь, принесет лишь большую боль. Ты не можешь купить утешение. Ты не можешь так просто заполнить пустоту в своем сердце с девушкой-заменой.

- За… заменой? – начал заикаться Ли. Купить утешение? Постойте… неужели Гай-сенсей действительно подразумевает?..

- Заменой чему? – новый сонный голос присоединился к беседе прежде, чем он смог сформулировать приемлемый ответ.

Ли смотрел, как Сакура небрежно вышла из спальни, со смесью удовольствия и беспокойства. Не озаботившись своей собственной одеждой, она надела одну из его пижамных футболок, старую серую, которая почти доходила ей до середины бедра. Она заставила увядшую ткань выглядеть очаровательно. Протерев глаза, Сакура мило улыбнулась Ли и повернулась к Гаю. – Доброе утро, - кивнула она ему.

Ли очарованно и с затаенным страхом смотрел, как быстро на лице Гая сменилось несколько выражений, от широко распахнутых в шоке глаз, через осознание к покрасневшему смущению, за то время, которое потребовалось Сакуре, чтобы пойти пять футов, их разделявших. Он повернулся от Сакуры к Ли, от Ли к Сакуре и потом снова к Ли. Сакура, проигнорировав его, прошла к раковине и так, будто делала это ежедневно, достав из буфета стакан, наполнила его водой. Она быстро выпила его, в то время как Ли над ее головой встретил пристальный взгляд Гая слабой улыбкой. Его наставник моргнул и внезапно хитрая усмешка, достойная Джирайи возникла у него на лице. – Доброе утро, Сакура, - сказал он спокойно. – Прошу прощения, Сакура, если разбудил тебя. Должен сказать, что немного… удивлен встретить тебя здесь в такое время. – Он остро посмотрел на ее одежду, или скорее отсутствие оной – и бросил быстрый, полный значений взгляд на открытую дверь спальни, сквозь которую было видно смятую постель.

- Ммм. – Совершенно не беспокоясь, Сакура помыла стакан и поставила его в сушку, обняла себя руками и зевнула. Она повернула голову, посмотрев на Ли, все еще ошеломленно моргавшего. – Вы уходите?

Ли посмотрел на Гая, ужас и удовольствие боролись между собой на его лице.

Гай смотрел, как тот нервничает в течении нескольких секунд, а потом пришел на помощь. Он отрицательно помахал рукой. – Ах, нет, моя дорогая. К сожалению, у меня возникло неотложное дело и я пришел, чтобы сказать Ли, что с прискорбием должен сегодня отменить нашу еженедельную тренировку.

Она улыбнулась сладкой, сонной улыбкой и потянулась. Ощущая проницательный взгляд наставника на себе, Ли очень сильно старался не смотреть на то, как ее футболка скользнула вверх по бедрам или как натянулась ткань на спине и талии, когда она скрестила руки на груди. – Ну тогда, - сказала она невозмутимо. – Я возвращаюсь в постель. Я все еще совсем без сил.

У Гая отпала челюсть и Ли почувствовал, как жар вновь прилил к щекам, поскольку она прошла мимо него назад в спальню, оставляя за собой не до конца закрытую дверь.

- Хорошо… - Гай кашлянул. – Я должен идти. – Он прошел мимо своего ошеломленного друга, остановившись для того, чтобы громко сказать. – Ты тоже должен вернуться в постель, Ли. Похоже, ты вообще не спал.

Ли мог поклясться, что, когда Гай закрыл за собой дверь с многозначительной усмешкой, он услышал приглушенное хихиканье из спальни.

Когда он вошел, она лежала на спине, отвернув голову от двери, натянув одеяло до носа. Он помедлил в дверном проеме, взглядом прослеживая формы ее тела под одеялом и отмечая легкую дрожь, хотя она изо всех сил боролась, чтобы подавить хихиканье. – Ты сделала это специально, - обвинил он, все еще краснея.

Она повернула голову, глядя на него широко распахнутыми невинными зелеными глазами. После чего стянула одеяло до шеи и рассмеялась. – Казалось, у тебя были неприятности с тем, как объяснить все это, - сказала она сквозь смех. – Я подумала, что так будет легче.- Сакура вытерла глаза тыльной стороной руки. – Кроме того он все равно бы узнал, рано или поздно. Надо было сделать это раньше и покончить с этим.

- А тот последний комментарий?

- Ну… - она усмехнулась, подмигнула ему, чуть высунув язык. – Ты милый, когда краснеешь.

Что он ей и продемонстрировал, быстро краснея снова.

Солнце поднималось над горизонтом, заливая светом все вокруг, полосами ложась на ее лицо и волосы. Один беспризорный лучик попал ей в глаза, затанцевав в них зеленым огоньком. Сакура протянула к нему руку, приглашая.

Он смотрел на нее, отчаянно пытаясь поглотить каждую мельчайшую деталь картины, представшей перед его взором, сохраняя ее в уголке сердца.

- Ли? – спросила она тихо. Ее голос заставил его придти в себя и он шагнул к ней, встав на колени возле кровати. Он наклонился, прижимаясь губами к ее, вдыхая ее аромат, зарывшись пальцами в волосы у шеи.

Она откинула одеяло, чтобы освободить руки, которые закинула ему на плечи. Он вдыхал аромат ее волос и затем сел, чуть отстранившись, поскольку его взгляд упал бесформенную кучу серой ткани на полу у кровати. Сакура склонила голову, вновь смотря на него блестящими зелеными глазами. Его взгляд перебежал на футболку, брошенную на пол, потом на нее и вновь на футболку. Выражение его лица напоминало первую реакцию Гая на присутствие Сакуры. А потом он засмеялся.

- Совсем без сил? – Спросил он.

- Ну…, - она села, позволяя одеялу упасть, и потянулась к нему. – Не совсем.

Конец.

Кстати, когда Гай упомянул покупку утешения, если вы предположили, что он подумал, будто Ли нанял девушку по вызову, чтобы заменить Сакуру – вы были ПРАВЫ.
Поздравляю, вы самые замечательные читатели.
- the SkItZ

Примечание переводчика: Вот так и закончилась эта история. Да, возможно персонажи и не совсем в характере(хотя с какой стороны посмотреть!), но все равно история получилась хорошая. Мне нравятся такие Сакура и Ли, поэтому я просто не смогла пройти мимо. Она меня зацепила, поэтому я и поделилась ею с вами.

Глава 2

Было хорошо, что она могла не видеть его месяцами. Однако случаи, когда судьба сводила их в одном месте, были отмечены странным до безумия противостоянием между ними. Ухмылка встречалась насмешкой, испепеляющий взгляд оскалом, презрение враждебностью.

Она оборачивалась и обнаруживала его прямо позади себя. Он шипел, потому что она оказывалась достаточно близко, чтобы дотронуться своей рукой до его.

Выражение, близость, даже легчайшее прикосновение было оружием, которым они оба играли. При нем, казалось, полностью испарялся ее здравый смысл. Ей хотелось разрушить его самоконтроль, заставить его показать эмоциональный ответ, который она бы могла понять. Напряженно, садистски, они оба давили друг на друга.

Так близко. Так осторожно.

Пока однажды она не заволновалась, отказываясь идти дальше, пока он не начал критиковать ее трусость.

- Действительно ли ты – та девчонка, которую я знал раньше, та самая, которая встала у меня на пути, чтобы спасти своего друга, ни секунды не колеблясь? Ты дралась, чтобы спасти предателя от того, чем я могу стать, но отказываешься защищать себя от того, кто я сейчас? – Обвинил он. – Это жалко.

- Как я могу знать, что ты не доведешь дело до конца?

- Какой мне прок от тебя мертвой?

- Какой тебе прок от меня сейчас?

- Это… - На его лице возникло что-то, что было полуулыбкой, полунасмешкой и чем-то гораздо более тревожащим. – Волнующе.

Она стала источником развлечения для того, кто, как было известно, убивал людей просто потому, что они находились в неправильном месте в неправильное время. Осознание этого, в конечном счете, рассердило ее. Если он мог использовать ее так, то она не останется в долгу. Но постоянное сражение в остроумии – она не ожидала, что будет так им наслаждаться. Он встретил ее на уровне мысли, единственном поле боя, где они оказались более-менее на равных. Такие столкновения опьяняли.

Она не могла надеяться сравниться с ним в силе воли, которая позволяла ему не спать, но, конечно же, она могла подойти к нему вплотную, чуть не наступая ему на ноги и оскорбить его привычку носить с собой столько кровавого песка, чтобы распространять вокруг себя запах, будто он катался по полу скотобойни.

Их общение на людях иногда привлекало внимание. После того случая Наруто испуганно уставился на нее. – Сакура, ты ищешь смерти?

- Все в порядке, не волнуйся, - ответила она. Но запутанность их танца ускользала от ее друга. Все, что он видел, было ее прыжками с головой, без оглядки, в челюсти песчаного монстра, по причинам, которых он не мог понять.
Гаара нашел ее и загнал в угол на следующий день. Оказавшись к ней настолько близко, чтобы она заметила, что он теперь пах сосновыми иглами. И не было никакого способа проигнорировать отвратительную насмешку в его тоне. – Так лучше?

- Почти презентабельно.

Его выражение стало смесью гримасы и улыбки. В следующий раз, когда она увидела его, он вновь пах как кровь.

Цунаде поймала ее за исследованиями техник одержимости и запечатывания наряду с изучением стандартных медицинских, но позволила ей это со слабой улыбкой и тонким замечанием о ‘знании своего врага’. По крайней мере, Пятая верила в способность Сакуры справиться с ситуацией.

Спустя несколько месяцев после ее тринадцатого дня рождения, Гаара одержал первую истинную победу над ней. Она не обратила особого внимания на то, где он был, концентрируясь вместо этого на запоминании одного из уроков Цунаде. Когда он оказался прямо перед ней, излучая агрессию, она отступила на два шага.
Мгновенное разочарование, которое тут же отразилось на его лице, было проглотить почти так же трудно, как и презрение в его голосе. – Ты все еще боишься.

Любые оправдания, которые она могла бы озвучить, только тем и были: оправданиями. Она прикусила язык и кинула на него испепеляющий взгляд.
Два шага. Она могла заставить его пожалеть о них обоих.

Ее лучшим оружием все еще было то, с чем он был наименее готов иметь дело. И она пользовалась им настолько часто, насколько могла. Какое-то время она даже боялась, что он привыкнет к ее прикосновениям, но несчетное число способов, которыми он отвечал, говорили, что потребуется намного большее, чем случайные мимолетные прикосновения ее пальцев к его, чтобы эти прикосновения перестали быть точкой воспламенения.

Чуть заметная дрожь и она победит. Если он отпрянет, то она победит. Его угрюмый вид и словесные удары были встречены различными уровнями физического контакта. Испепеляющий взгляд был его единственным ответом на соприкосновение их рукавов, небольшое отстранение от ее лодыжки, трущейся о его слишком бесцеремонно, чтобы показаться естественной, слишком медленно, чтобы отступить. Его мышцы напряглись, когда она провела рукой по его спине, но он не двинулся.

Она стояла около него, прослеживая кончиками пальцев его руку от локтя, размышляя вслух, в то время как он смотрел прямо перед собой. – Твои брат и сестра не такие худые. Но… - Ее пальцы попытались охватить его запястье, безуспешно. – Ты можешь посоревноваться с ними, в конце концов.

Он зарычал, наконец, поворачиваясь к ней. – Потом начнешь проверять мои зубы?

- Я только задаюсь вопросом, когда ты собираешься нарастить на кости хоть немного мяса и набрать хоть какой-то вес. На тебя будет легче смотреть. – Слова могли показаться даже нежными, но, казалось, это только расстроило его еще сильнее.

Не говоря уже о ней. Праздно, она задалась вопросом, означало ли это, что его нападки на ее разум были более эффективными, чем ее прикосновения. Она увидела, как он сглотнул со своего рода испуганным ликованием, и на мгновение заволновалась, что зашла слишком далеко, довела до того состояния, когда он может наброситься.

Но он не набросился. Его ответ был намного хуже – вернуть ей то, что она делала с ним. Рука, которой она коснулась его, была поймана, сжата.

Спустя две недели после ее четырнадцатого дня рождения, на миссии в Камне, на почти пустой улице, ее намеренное движение мимо него было остановлено рукой, которая скользнула по ее бедру, вокруг нее, не давая ей прохода. Пойманная в таком положении, всего в паре дюймов от него, Сакура была вынуждена плавно перейти в наступление. Ее ладонь, погладившая его по щеке, принесла острый вдох. Любопытство побудило ее осторожно погладить большим пальцем кожу, в уголке его глаза, по черноте.

Его глаза все еще были неприятны, но она могла привыкнуть к ним.
Если не обращать внимания на то, как он оскалился на нее, как она решительно сжала челюсть, как оба они дрожали, то, возможно, сцена бы показалась мирно. Вместо этого, полуобъятье было лишь пародией на привязанность.

Кончики пальцев задели мочку его уха, проследили линию челюсти. – Кого я тебе напоминаю?

-Того, кто ушел. – Его дыхание было мелким и быстрым. Рука вокруг нее сжалась. – Того, кого я убил.

Его вторая рука поднялась, поскольку он продолжил. – Я позволил им подобраться слишком близко, и они попытались убить меня. Это была моя ошибка.

Прежде, чем она могла подумать об ответе, она была схвачена, обвита его руками и тесно прижата к его телу. Он стал слишком высоким для того, чтобы она могла положить подбородок на его плечо, поэтому она согласилась прижаться щекой к его ключице.

Одинокий, сказал Ли.

Не признанный никем, сказал Наруто.

Внезапно с полной уверенностью она осознала, что его чрезмерно сильная реакция на его прикосновения была не потому, что прикосновения были ее, а потому что он настолько не привык к физическому контакту.

- Я ненавижу тебя, - прошипел он. Его сила была страшна, но она отказалась показать страх.

Ее руки скользнули вокруг него, проникнув между его спиной и тыквой, и ее следующие слова отметили развитие в их игре. – Но все мы жаждем привязанности. Даже такой.

Руки вокруг нее сжались еще сильнее.

- Как ты думаешь, почему? – Прошептала она.

Он так долго не говорил, что заставил ее подумать, что он вообще не ответит. Но, в конечном счете, он судорожно вздохнул.

Какаши упоминал странный взрыв красноречия Гаары раньше, упоминал, как тот появился во время тренировки Саске и жестоко раскритиковал потери мальчика и его чувства. Сейчас она стала свидетельницей чего-то похожего.

- Мы нуждаемся в этом. Мы нуждаемся в этом для выживания. Без того, за кого можно подержаться, кого можно коснуться, с кем можно взаимодействовать, мы оказываемся одни, а одиночество может разрушить человека даже более страшными способами, чем даже я.

У нее определенно появятся синяки от него на следующий день, но попыталась заставить его ослабить хватку, его сила была невероятна.

- Это взаимодействие, - Сакура подняла голову с его плеча, чтобы посмотреть ему в лицо. – Это – то, в чем ты нуждаешься?

Поскольку ее руки начали осторожно опускаться вдоль боков, он вздрогнул и отстранился. Его губы дрогнули, как будто ему было еще что сказать, но он сжал кулаки и исчез в водовороте песка.

Она получила свой ответ, но он не удовлетворил ее. Это была ее победа, но она не могла заставить себя наслаждаться ею.

Продолжение следует...

Глава 6

Позже той ночью ложась в кровать, она все еще видела влажную землю, на которой она сидели, и думала, что самой большой проблемой, которая будет, после проведенным с ним часов, достойно встретить бесцеремонные суждения Гаары. Она была не права.

Через неделю у нее возникло ощущение, что слишком много людей начали смотреть на нее по-другому. Но не из-за растерянности Ли или знающей усмешки Цунаде она внезапно стала себя чувствовать рядом с ним гораздо менее уверенно.

Он не появился на ее дне рождения, и не появлялся еще две недели после него, пока внезапно не обнаружился такой же отстраненный, как раньше, пока она не подтолкнула его к разговору.

- Ты просто не хочешь признаться в Песке, что можешь взаимодействовать с людьми, не убивая их. Ты боишься, что они начнут ждать от тебя большего спокойствия.

Он ответил своим собственным нападением. – Ты просто хочешь, чтобы я был рядом. И для чего? Это просто еще один день.

- Это подтверждает, что я выжила за этот период времени, ты сам сказал.

- Почему я должен об этом заботиться?

Она точно знала, почему он должен об этом заботиться, потому что знала, откуда он пришел, так же как и он. Если бы она ушла, где это оставило бы его?

Сакура ждала, пока ярость в его глазах не смягчится. – Потому что, если я не выживу, тогда ты снова останешься один.

Выражение его лица дрогнуло, и она мягко улыбнулась. – Я не буду упоминать, что не знаю, кто еще действительно был бы в состоянии вынести тебя.

Чуть отступив, чтобы позволить ему тщательно подумать над ответом, она заметила, как за ними наблюдал Какаши. После еле заметного жеста, она последовала за дзенином.

- Он управляем, - сказал Какаши тоном не праздного любопытства, но взволнованного преподавателя. – Я не знаю, изменился ли он. Я не знаю, может ли он измениться. Что я действительно знаю, так это то, что он сделал с Саске несколько лет назад. Он знает, как довести человека.

Но она это и так знала.

Это не имело никакого отношения к тому, что она избегала ниндзя Песка, когда он в последний раз прибыл в Коноху. Это не имело никакого отношения к факту, что она не говорила с ним уже больше месяца и что сейчас она смотрела на него из темной ниши дверного прохода, не подходя к нему.

Все еще, будучи на расстоянии от нее, Гаара повернулся на улице, осматриваясь. Он увидел ее тут же. Она знал, что она была там. То, что выражение его лица застыло, сказало, что он начинает раздражаться.

Она могла выйти и встретить его. Она могла остаться и посмотреть, подойдет ли он.

- Что он сделал? – спросила она своего бывшего преподавателя. – Как он довел его?

Знать своего врага. Цунаде так это называла.

- После оскорблений и обращения к его воспоминаниям об Итачи… Он сказал Саске, что тот точно такой же, как он сам.

Точно такой же, как он.

Это-то и было частью ее проблемы.

Она могла сделать шаг на свет и смотреть на него, на его лицо, на его отношение, на все, что она знала о нем.

Холодный.

Как Саске.

Высокомерный.

Как Саске.

Жаждущий силы.

Точно такой же, как Саске.

Когда он, наконец, увидел ее, то остановился. Она считала секунды, наблюдая, как он принимает решение. Если он подойдет, то получится, что она все контролирует. Если он будет стоять и ждать, то ничего не произойдет.

Кровожадный.

Как Саске.

Жестокий.

Как Саске.

Встреча на полпути была приемлема. Она пошевелилась, ловя его взгляд прежде, чем пойти вниз по улице. Он пошел рядом с ней.

- Что ты думаешь о силе, которая губит людей? – Она не смотрела на него, пока говорила.

- Губит?

- Сводит их с ума. Преобразует их, превращает лишь в подобие тех, кем они были прежде. – Она глубоко вздохнула. - Заставляет их оставить все.

- Страх боли.

Он не уточнил, продолжая идти, смотря себе под ноги. Если он думал о чем-то еще, то не облекал мысли в слова.

Но он точно думал. Она это знала.

Гений. Так назвал его Канкуро.

Точно такой же, как Саске.

- Но разве оставить все не больно?

- Страх боли может быть более острым стимулом, чем сама боль.

- Как это? Какой боли?

Он, наконец, поднял глаза, но не на нее. – Боли побоев. Боли того, что тебя бросят, боли предательства, боли того, что тебя будут игнорировать из-за слабости. Для некоторых мысль о смерти болезненна и страшна.

- Сила не дает бессмертие. – Даже если Орочимару попробовал.

- Во всяком случае, она может заставить тебя забыть.

Она молчала, обдумывая его слова. Саске боролся с печатью Орочимару, с его влиянием до тех пор, пока не потерпел поражение сначала от Гаары, потом от Итачи. Поражения потрясли его.

Сила.

Выражение лица Саске, когда он сломал руки ниндзя Звука во время чунин-экзамена.

Выражение лица Гаары, когда он появился за спиной Ли во время отборочного тура с намерением убить.

Одинаковые.

- Как думаешь, что это, страх слабости заставляет людей искать силу или же любовь к силе, что заставляет людей бояться слабости?

- Думаю… - Он затих, затем улыбнулся, обдумывая. Через мгновение, он продолжил. – Думаю, мы рождаемся без какого-либо двигателя. Тогда мы изучаем боль, голод. Нужду. Нам не нравятся эти чувства. И от этого, мы изучаем страх.

- Так что, из-за того, что это не приятно, что это нам не нравится, эта неприязнь может, в конечном счете, перерасти в страх.

- И наличие силы держит страх в узде.

- Но разве когда есть сила, это не дает большего страха перед тем, что ее могут отнять? Что однажды придет кто-то сильнее тебя, чтобы победить?

- Ты предпочитаешь быть слабой и знать, что многие могут победить тебя и жить в страхе перед множеством или быть сильной и знать, что лишь немногие могут победить тебя и присматривать за теми немногими?

- Я не хочу быть человеком, который постоянно должен бояться нападения, не важно по какой причине.

Ее лицо мгновенно стало нечитабельным. – Иногда неприятности ищут тебя сами.
Они дошли до ее дома. В этом месте они всегда расставались, после того как кто-либо из них бросал другому почти церемониальное оскорбление. После чего они расставались надолго, пока ему снова не поручали какую-нибудь миссию посыльного. Но в этот раз она пока не закончила.

Она сказала, тщательно подбирая слова и внимательно наблюдая его лицо, как будто напоминая себе, что она разговаривала именно с ним, а не с другим, чуть более высоким молодым человеком с темными волосами, темными глазами и с той же знающей, спокойной ухмылкой. – Ты не хотел бы ненадолго зайти? Закончить наш разговор?

Ухмылка стала шире, поскольку он пронесся мимо нее в приоткрытую дверь.

Дома кроме них никого не было и еще некоторое время не будет, но она не скажет ему об этом. Это только усложнит и без того не простую ситуацию, сильно изменит расстояние между ними. Войдя внутрь, он выбрал стену, прислонившись к которой он получил лучший обзор. Со скучающим выражением он молча наблюдал, как она поставила чайник, очевидно ожидая, что она заговорит первая. Упрямо, она заставила его ждать, пока закипает вода, прежде чем заговорить.

- Так что сила, по своей природе, развращает.

Он покачал головой. – Сила – просто сила. Все дело в испорченности людей.

- Не каждый, наделенный силой - испорчен.

- По большей части.

- Ты относишь себя к ним?

Его губы изогнулись в слабой, горькой улыбке. – Конечно.

Через несколько минут чай был готов, и она смогла продолжить. – То есть ты считаешь, что единственный путь узнать, что на самом деле из себя представляет человек, дать ему силу?

- Я считаю, что когда у человека появляется сила, она высвобождает то, что действительно есть в человеке.

- Учитывая все твои возможности убить меня, ты этого не сделал. Что это говорит о тебе?

Улыбка стала шире, превратившись в насмешку. – Многое.

Она заняла время, доставая чашки, притворившись, что не услышала весь подтекст за этим коротким словом. – Думаю, люди хотят лучшего, добиться чего-то хорошего. Они хотят, чтобы с другими тоже случилось что-то хорошее. И если у них есть эти желания, вместо эгоистичных, они на самом деле хорошие люди.

- Другие - ничего не стоящие, жалкие-

- Другие – необходимы. Ты сам так сказал.

- Ты не можешь доверять им. Они всегда бросают тебя. Всегда. – Его напряженность, страстность, сопутствующая этому утверждению сказала, что она была рядом с еще одной больной темой.

- Не всегда.

- Тогда что же сделал Саске?

Она закусила губу, вздрогнув.

Безжалостный.

Как Саске.

Он взял чашку, которую она протянула ему. Она пристально на него смотрела, чем привлекла его внимание. – Что?

- Ты не знаешь, что я могла положить в него. – Она взяла свою чашку. – Я, возможно, могла бы убить тебя.

- Не могла.

- Почему нет? Откуда ты знаешь, что я не решу, что ты имеешь право умереть, за все, что сделал, за все, что сказал? За все, на что ты способен?

Он выпрямился, тихонько фыркнув, и вызывающе поднес чашку к губам перед тем, как вновь поставить чашку рядом с ее, оказавшись рядом. – Потому что для тебя это кое-что значит.

Не Саске.

Они придвинулась ближе, слегка прикасаясь к нему, в то время как его руки легли ей на талию. Развлечение на его лице уже было знакомо. Она видела его на лице Саске, в тот последний раз, прямо перед тем, как он сказал ей, что она раздражает.

Она ничего не могла с собой поделать. – Это значить что-то для тебя?

- Ты этого хочешь? – Развлечение сменилось нехорошим намерением. – Даже при том, что ты знаешь, какой я, ты хочешь, чтобы я любил тебя?

Осторожно, тщательно, она отвела в сторону волосы от кандзи на его лбу. – Ты даже не знаешь, что такое любовь. Даже с этим.

Рука обернулась вокруг нее, позволив другой скользнуть к ее лицу. – Любовь – боль. Чувствовать любовь – слабость.

- Нет. – Даже при том, что сила ее чувств, вся надежда, что у нее была, не сделали ничего, чтобы спасти ее от боли, которую она чувствовала тогда, когда столкнулась с уходом Саске.

- Это не книжная фантазия. Люди хотят быть любимы, чтобы удовлетворить свое эго, из-за своей собственной жадности. Если достаточно многие любят тебя, ты почти оправдан, невзирая ни на что, что ты сделаешь. Они следуют за тобой. Говорят, что понимают.

Он не пытался достать ее. Это было личным.

- Кто?

- Песок, следующий за моим отцом.

- Но это не любовь. Любовь не должна -

- Именно она. Идеал – вот что заставляет это работать. Люди питают твой идеал и затем используют тебя, твою идеальную картину любви, будучи рядом достаточно, чтобы ранить тебя. Они ранят тебя и затем-

Саске.

- Они уходят, - закончила она. В груди защемило, нижняя губа задрожала. – И затем они бросают тебя.

- И ты остаешься в одиночестве.

- Независимо от того, что они сказали тебе, - согласилась она. – Независимо от того, что вокруг тебя есть другие люди, потому что они оставили тебя…

Было смешно цепляться за него, доставляющего одновременно утешение и страдание. Но разве не этого он хотел? Разве не был он достаточно болен, чтобы тянуть ее в двух направлениях сразу, пока единственный выбор, оставшейся ей будет броситься к нему?

Она заморгала, две слезинки покатились по щекам. Обе были пойманы кончиками его пальцев, чуть размазаны – или он действительно пытался стереть их?

Он распахнул глаза, дыхание его ускорилось, он поднял влажные пальцы между ними, поскольку ее слезы продолжали катиться по щекам.

Не Саске. Саске не был взволнован ее болью.

Вместо этого он был просто удивлен.

Сакура закрыла глаза, покачала головой. Садисты. Оба.

Рука, скользнувшая ей в волосы, препятствовала ей прижаться лицом к его плечу. Она попыталась освободиться, но вздрогнула, когда его пальцы сжались.

- Я этого не делал. – Голос его был груб.

- Нет. – Фыркнула она, вздрогнув. – Я сделала это с собой сама.

Ее глаза все еще были закрыты и единственным признаком того, как близко он был, было его быстрое дыхание на ее лице. – Почему ты захотела сделать это?
Не Саске. Не Саске. Вдвойне более трудный, чем Саске.

Она не заботилась.

Она снова тряхнула головой, поджав губы. – Возможно потому, что хотела разрушить твою теорию, что мы пытаемся избежать боли. Что есть те, которые ищут ее, преднамеренно думая о том, что нас ранит? Кем это нас делает?
Его теплый выдох скользнул по ее губам, пальцы в волосах разжались, рука скользнула с затылка на шею, слегка поглаживая. – Людьми. – Неожиданно его рука вокруг нее сжалась, крепкие мышцы спины задрожали под ее руками, и что-то влажное и теплое мягко коснулось кожи.

Язык.

Он слизывал слезы с ее щек.

Саске никогда не стал бы -

Она не знала, стал бы он или нет. Она, вероятно, никогда бы не узнала, стал бы он или нет.

Губы Гаары коснулись ее щеки, быстро и неловко, как будто он был не уверен в том, что делать. Но у него и не было никакой причины знать, что делать в такой ситуации, не так ли?

Не Саске.

Слезинка скатилась в уголок ее рта прежде, чем он успел ее поймать, сначала заменяя ее влажностью своего языка, а потом более крепким поцелуем.

Если она позволит ему поцеловать себя, на самом деле, действительно поцеловать себя, то она сдастся. Он будет наслаждаться им слишком сильно. Она будет наслаждаться им слишком сильно.

- Чего ты боишься? – Прошептал он.

- Я боюсь, что ты прав.

В десять раз более жестокий, чем Саске.

Увлажненные ее слезами, его губы прижались к уголку ее левого глаза. Он отстранился только для того, чтобы заставить себя говорить. Его голос был резким. – Твоя боль… сладкая.

В двадцать, не, в пятьдесят раз развращеннее.

Она больше не плакала, фактически уже задыхаясь так же, как он, но он казался полон решимости, исследовать все ее лицо, так или иначе, и она не могла придумать никакой серьезной причины, чтобы остановить его.

Он сконцентрировался на ее подбородке своими полу поцелуями, когда она откинула голову назад, чтобы позволить ему добраться до тех слезинок, что скатились ниже. Но как только они исчезли, все отговорки отпали. Она знала, что больше не было даже следа соленой влаги на ее коже, так же как и знала, что ни одна слезинка не скатилась так низко по ее шее, в те места, где сейчас был его рот.

Не Саске.

В сто раз лучше Саске.

Она запустила пальцы в его волосы, шепча что-то невнятное, поскольку его выдохи превратились скорее в рычание, соприкасавшееся с ее кожей. Даже если он был немного слишком резок, сила его привязанности чуть жалила бьющуюся под кожей на шее жилку, она не боялась. Он не ранил бы ее. Несмотря на его разговоры о страхи и боли и бесполезности эмоций, ее прикосновения и ее принятие все еще кое-что значили для него.

Управляемый, сказал Какаши. Но она это знала. Она видела его в действии. Она бессознательно наблюдала, как он медленно, но верно ведет ее к тому, что она нуждается в нем почти так же сильно, как он нуждается в ней.

Поддержать его. Разрешить ему. Позволить ему сделать первые шаги, разрешая ему делать все, независимо от того, что он хотел… Она все еще не подчинится.
Но встреча на полпути была приемлема.

Она потерлась щекой о его щеку, прижалась сухими губами. Второй поцелуй пришелся ближе к его губам. Его дыхание прервалось, когда он понял, что она делает, но немедленно восстановилось снова, столь же жаркое, как прежде.

Не Саске.

Подчиняясь отчаянному любопытству, она задалась вопросом, каков он на вкус.
Она отступила, чтобы увидеть его лицо прежде, чем сделает еще шаг, прежде, чем она завершит переход их отношений с умственного поля битвы к кое-чему большему, физическому, более головокружительному, более-

Не Саске.

Демон.

Налитые кровью зеленые глаза широко распахнуты, рот, приоткрывшийся в отвратительном восторге, обнажившиеся блестящие зубы, настолько явное проявление потрясло ее достаточно, чтобы желудок сжался, давая паузу, достаточную для него, чтобы задать св1й любимый вопрос.

- Ты меня боишься?

- Боюсь… - Она затихла. Боюсь, как ты смотришь на меня. Боюсь того, на что ты способен. Боюсь, что почти совершила ужасную ошибку.

То как сморщился его лоб, демонстрируя очевидное презрение, сказало ей, что подтверждение страха было большой ошибкой с обоих сторон.

- Ну? – Он сжал руки, пока все, что ей оставалось делать, это выпалить честный ответ.

- Боюсь того, чего ты от меня хочешь.

- Чего я хочу…- Рука, поглаживающая ее щеку, была нежна, лицо его разгладилось, хотя глаза все еще были дикими. – Чего я хочу? Ты должна бояться. – Тон стал мягким, убедительным, но вызывал еще большее беспокойство. Я хочу разорвать тебя, попасть внутрь, потому что… Потому что знаю, что внутри ты гораздо теплее. И я хочу этого. Я хочу это почувствовать.

Она задрожала, по коже, которую он ласкал, поползли мурашки, поскольку она отпрянула.

- Если я все же это сделаю, - продолжил он. – Тогда здесь все и закончиться. А я этого не хочу. Но есть… способ, каким это может сработать, способ убедится, что ты это переживешь.

Она почувствовала направление, какое брали его мысли, и затрясла головой в опровержении, беззвучно прося его не говорить то, что, она знала, он скажет.

- Я хочу быть в тебе.

- Нет. – На этом слове ее голос сорвался. Она попыталась еще раз, как раз, когда из глаз вновь потекли слезы, попыталась вытеснить из горла слова, которые могли бы помешать ему выполнить любое из своих намерений, через слезы, до которых он обещал ее довести давным-давно. – Не так. Не с угрозами.

Он стер слезу большим пальцем, поднес к губам.

Садист.

Ужасный.

Она отпрянула от него, упираясь руками в грудь, пытаясь подавить панику. – Отпусти меня.

Если она убежит, он сказал, что поймает ее. Но она попытается, так или иначе.
Он снова потянулся к ее лицу. – Отпусти. – И потом еще хуже: - Пожалуйста.
Песок завихрился вокруг ее лодыжек, начал подниматься вверх по ногам. Испуганная, она набросилась на него. – Пожалуйста, Гаара, контролируй себя!

Он застыл, глаза расширились. Не попытался удержать ее, когда она освобождалась от его рук. Имя, которое он произнес, не принадлежало ей.
Сакура отступала назад, безумно дрожа, ужасаясь тому, что упадет прямо перед ним. – Уйди.

Его рот приоткрылся, руки потянулись к ней, но она отступила еще дальше.

Она была под его охранными барьерами. Она ранила его.

Ей было все равно.

- Уйди!

После того, как за ним закрылась дверь, она бросилась к ближайшей раковине, отчаянно смывая его следы со своего лица и шеи.

Он был отвратительным чудовищем, монстром. Она ненавидела его. Не себя за то, застыла от его волнения, его внешности, когда видела его в намного худшем состоянии много раз прежде. Не себя за то, что запаниковала от его вопроса, который он задавал много раз раньше. Его.

Она не наслаждалась этим. Она не могла.

Она не хотела его.

Только когда стихли рыдания, и она снова смогла нормально дышать, она позволила себе задаться вопросом и повторить его последнее слово.

- Яшамару.

Продолжение следует...
Как и почему. Глава 7

Он сказал, что мир это хаос, что повторяющиеся события в истории были просто совпадениями. Однако это не означало, что они не вернулись к началу своих отношений, когда она имела все причины полагать, что он, наконец, схватит и убьет ее.

Это было все еще вероятно. Его ответ на источник неприятности всегда был неизменным – разрушить источник. Она больше не была так уж уверена, что соглашение защитит ее. Спустя всего два дня после того, как он оставил ее – и только один день после ухмылки, которую выдала Цунаде, заметив пятна, которые он оставил на ее шее – он вернулся. Нападение, которое она почти ожидала, все же не последовало. Вместо этого он застал ее на ее пути к Пятой, оставляя ей всего два варианта – сбежать или стоять перед ним.

Она все еще не побежит. Даже если его гнев был настолько очевиден, что инстинкт самосохранения требовал у нее оказаться от него так далеко, насколько это возможно, так быстро, как она могла, она все равно не побежит.

С дикими глазами он задал свой вопрос прежде, чем она даже остановилась. – Как честно и хорошо с твоей стороны говорить об эмоциях, заботе и человечности, если ты все еще не принимаешь меня?

Встретить его гнев своим гневом привело бы к беде. Один из многих вопросов, которые не давали ей спать ночью, сорвался с губ мгновенно. – Что, если бы я согласилась? – Сакура сделала паузу, смотря ему в лицо. – Что, если бы я позволила тебе? И что, если бы я возненавидела тебя за то, что ты заставил меня пойти дальше, чем я была готова? Что тогда?

Наверное, она все же вообразила себе на мгновение мелькнувшее выражение на его лице, которое не было ненавистью или высокомерием.

- Что тогда? – прошипел он.

- Тогда все закончилось бы. Ты сказал, что не хочешь этого.

Она почти загнала его в угол, но не в его природе было отступать. – Почему я хотел бы продолжать связывать себя с такой ничтожной слабачкой, как ты?

- Это делает тебя счастливым, ты сказал. Ты сказал, что наслаждаешься этим.

- Это просто способ убить время.

Объяснение означало, что он все же отступает, в конце концов.

Она закусила губу. – Если бы для тебя это было все, ты не остановился бы. – Только сказав, она осознала это. Со всеми его навязчивыми идеями о силе, с гневом, насилием, он был более чем способен принудить ее. Факт, что он этого не сделал, был мерой его… Уважения? Привязанности? Или просто ее невероятной удачей? – Ты сказала «пожалуйста». – Она сглотнула, с ужасом, уверенностью. – Ты хотел, чтобы я желала.

- Желала? Я хочу, чтобы ты наслаждалась этим. – Его лучшее оружие пока было нетронуто. Гаара глумился над нею, сокращая расстояние между ними, поскольку его голос упал до любовного шепота. – И ты это делала.

Она не могла этого отрицать, и теперь ей было нужно обдумать слишком многое. Внезапно она перестала быть настолько уверена, о чем думает больше, о том, заняться ли с ним любовью или же о том, как пережить это.

Но он продолжил, снова переходя к ужасному гневу. – Ты все еще боишься меня.

- После того, что ты сказал- - Значение того, что он говорил, привело ей сто различных причин бежать, сто различных причин положить конец их отношениям прямо там и тогда. Он хотел поцеловать ее. Он хотел, чтобы она наслаждалась этим. Он хотел прикоснуться к ней. Он хотел, чтобы она наслаждалась этим. Он хотел больше, чем сломить ее, Польше, чем подчинить ее. Он хотел, чтобы она… - Ты не хотел, чтобы я наслаждалась чем-то! Ты угрожал моей жизни, если я не буду!

- Разве? Ты вообще меня слушала? Я сказал, что не буду! Я сказал, что хочу, чтобы ты была жива!

Хочу. Уровень адреналина перехлестнулся через край и ее ноги и руки ослабли и задрожали. Если бы она сбежала сейчас, то ему потребовалось бы всего несколько секунд, чтобы схватить ее.

Но… Дрожь… Не только ее, его. Он не подошел к ней плавно, с высокомерием. Он дрожал, точно так же как в самом начале, когда он еще не привык к прикосновениям. Судорожное подергивание его мышц сказало, что он был… Возбужден? Испуган? Испуган чем?

Отказом. Испуган тем, что она оставит его.

Чтобы скрыть свой собственный страх и не позволить ему так просто выйти из ситуации она вновь напала. – Ты сказал, что не уверен, что я переживу любой другой способ!

- Разве ты не понимаешь? Это то, каков я. Это то, для чего я был создан. Я – монстр.

Сколько раз он слышал это обвинение в свой адрес, чтобы оно стало его визитной карточкой?

- Но как это дало бы мне свободу воли в чем-либо? – Он действительно думал, что его слова, независимо от намерений, не вызовут такой бурной негативной реакции? Он вообще думал, прежде чем сказать? Или он пытался защитить ее от себя?

- Мы никогда не узнаем этого, не так ли? – что означало, что он не знал. Как будто компенсировать свой промах, он бросил еще одно обвинение. – Ты боишься меня. Ты боишься смотреть на меня.

Акцент на последних словах сказал ей, чем именно он был расстроен, и это дало ей уверенность, что она была ужасным, мелким, невероятно черствым человеком. Сакура поцеловала бы его, будь он спокоен, и встретила его потребность в ней, своей собственной без долгого размышления, вплоть до следующего раза, когда его настроение резко смениться, что напомнит ей о том, что его степень самоконтроля была в лучшем случае слабой. Боится посмотреть на него. Она нанесла невероятный удар по его эго и даже не поняла этого.

Когда она потянулась так, что это можно было принять и за жестикуляцию или намерение коснуться, он зарычал. Ее доверие к нему было в настоящее время измерено тем, что она немедленно застыла.

- Только чтобы контролировать, - прошипел он. – Только в своих собственных целях. И когда ты, наконец, сталкиваешься со мной- С его гневом, ненавистью, сведенными руками и гротескным выражением лица, что отмечало или его безумие или же его переход к демонической форме – Ты боишься. Ты убегаешь. И если ты убегаешь, ты – точно такая же, как все остальные.

Сакура подавила дрожь в ногах, уверенная, что то, что она делает, было одной из самых больших глупостей, которые она когда-либо делала. Если она сожмется в комок, то заставит его видеть себя как потенциальную жертву. Принять его обвинения, значит сказать ему, как растоптать ее в следующий раз, когда они столкнуться. Принять его вызов, поддержать его, показать свою непохожесть на других, умиротворить достаточно, чтобы он не растерзал ее. Но он все же не тронул ее. Хотя она привела его на край, хотя его безумие было на поверхности, он отказался тронуть ее.

Это означало, что на каком-то уровне он понял то, что происходило, и контролировал свои действия. Это значило, что он знал, что если бы он напал на нее, тогда, невзирая на то, чем именно были хрупкие отношения между ними, они были бы разрушены.

Это знание означало, что она могла чуть-чуть расслабиться, могла глубоко вздохнуть, прежде чем мягким тоном привлечь его внимание снова. – Ты не знаешь, что делать, кроме как бороться, не так ли?

Он моргнул, пораженный, а затем скривился. – Ты знаешь, что это не правда.
- Но все-таки, это для тебя удобнее всего. Это – знакомо. Досконально изучено.
- Это ничего не значит. – Тем не менее, к счастью, его руки опустились, лицо стало бесстрастным. Очевидно, она сумела немного успокоить его.

Кроме этого, они все еще стояли.

- Я должна добраться до Пятой, - сказала она.

Зубастая ухмылка, внезапно появившаяся на его лице, пробудила в ней уверенность, что ей есть, о чем волноваться. – Да, должна.

- Ты уже закончил дела и отбываешь?

- Не совсем. – Улыбка стала еще шире, а голос понизился до зловещего шепота. – У меня есть дело, о котором я должен сначала позаботиться.

- Какое?

- Пойди, спроси Хокаге.

Он даже не шевельнулся, чтобы последовать за нею, когда она оставила его. В ней ужас мешался с недоверием. Он не мог подразумевать то, что она думала, он подразумевал. И снова она пронеслась в офис Цунаде с неподобающей скоростью. Дверь громко ударилась о стену. – Что происходит?

К счастью, женщина решила ее не мучить ожиданием. – Он побудет тут некоторое время.

Сакура начала заикаться, но наконец-то ей удалось произнести. – Почему?
- Сообщение от Казекаге сказало мне, что он стал проблемным, причем до такой степени, что они не хотят, чтобы он был у них какое-то время. – Вздохнула Цунаде. – Так что они послали его сюда, надеясь, что его состояние стабилизируется ко времени возвращения.

- С помощью фальшивой миссии курьера?

- Миссия курьера – настоящая. Она была такой каждый раз. Но на этот раз, тем не менее, причина намного более явная, чем обмен рецептами, который у нас был раньше.

Она была шокирована. – Обмен рецептами?

- В последнее время он был здесь каждые несколько недель. Ты действительно думаешь, что нам с Песком есть о чем столько обсуждать?

Ей стало хуже. Его собственная деревня не хотела иметь с ним дело, и теперь у нее не было способа избежать этого. – Вы послали его найти меня?

- Да, я послала его узнать, где ты.

Что означало, что почти наверняка она наблюдала за ними. – Вы знали.

- Я предполагала.

- Но…

- Достаточно заикаться. Его состояние, скорее всего, не стабилизируется до тех пор, пока вы не устраните проблемы между собой, какими бы они не были.

- Вы приказываете мне-

- Я не собираюсь приказывать, чтобы ты что-то сделала. Назови это ‘ободрением’. – Небольшая улыбка чуть смягчила слова. Но только чуть. – Сегодня при встрече вы не убили друг друга. Несколько недель и несколько посещений и вы, вероятно, все и так бы уладили. Я просто даю тебе время, чтобы все пошло быстрее.

- Но вы ‘поощряете’ это поддержание отношений! Это равноценно приказу!

- Нет, - резко сказала Цунаде. – Не отношения. – Она встала и шагнула вперед. – Ты когда-нибудь замечала, сколько ниндзя доживает до старости, Сакура? И сколько комиссованных, потому что были серьезно искалечены на миссиях?- Цунаде прекратила двигаться и встала прямо перед нею, на лице отражалась застарелая боль. –Когда-нибудь люди, о которых ты заботилась, умирали перед тобой, независимо от того, как сильно ты старалась спасти их? Да, он не самый спокойный человек. Это часть того, кто он. Этому нельзя помочь. Однако, не позволяя Шукаку захватить над ним контроль и расстроить его, он – единственный, о ком ты не должна волноваться. Он одержим настолько, что никогда не оставит тебя, и его также чертовски трудно убить. Поэтому весьма вероятно, что ты не должна будешь пройти того, что я!

Параллели. Повторение истории. Сакура слышала о Дане, о том случае, после которого Цунаде стала бояться крови, но никогда не слышала, чтобы об этом говорила сама Цунаде. Если Пятая видела свою ученицу, как младшую версию себя самой, то было настолько разумно, что она пыталась защитить ее оттого, что перенесла сама. Образцы формировались только для того, чтобы сломаться, но пока не было видно, что они сломаны.

Отчаяние заставило Сакуру озвучить последний протест. – Но вы не знаете, чего он хочет!

- Все, чего он хочет… - Цунаде глубоко вздохнула. – Это подтверждения.

И на самом деле, именно так и было.

Забрав небольшой список того, что ей нужно приготовить для нового урока, Сакура закрыла дверь офиса и обернулась, чтобы найти его, прислонившегося к самой близкой стене, со скрещенными на груди руками, ожидающего ее.

- Ты подслушивал. – Обвинила она его, но в тоне не было злости.

Он посмотрел ей прямо в глаза. – Хотел убедиться, что это не был приказ.

- Для тебя это имеет значение?

- Не должно. Ты хочешь, чтобы я был другим. – Начал он издеваться. - Ты хочешь, чтобы я был им.

- Это не правда. – Даже притом, что она знала, что на каком-то уровне он был прав. Он был слишком отличен, слишком резок, слишком странен, чтобы совпадать с ее идеалом, ее понятием о том, как все должно быть. И все ее помыслы всегда были сосредоточены на одном человеке.

Она опустила глаза, и эта слабость заставила его пойти дальше.

- Если бы он вернулся, ты приняла бы его с распростертыми объятьями?

Притворилась бы, что все как раньше, даже притом, что он сам принял решение, которое привело его туда, где он сейчас? После всего, что произошло, он перешел к врагам.

- Он не убил Наруто.

- Но он присоединился к тому, кто убил Третьего Хокаге. Ты думаешь, что он ничего не делал последние несколько лет? Ты думаешь, что у него хоть что-то осталось от чести, которая воспрепятствовала бы ему сделать что-то, что унизит его в твоих глазах? Он теперь сражается на другой стороне. Если ты встретишь его на поле битвы, то бросишь все, сдашься, и будешь надеяться, что его совесть защитить тебя? Хотя ты борешься со мной, ты отдала бы ему все, чего он захочет, будь то его свобода или твоя жизнь?

- Все не так-

Его руки опустились вдоль тела, кулаки сжались, глаза широко раскрылись, и он сделал единственный, агрессивный шаг вперед. – А как?

Разрешить ему продолжить разговор по нарастающей означало увеличение вероятности того, что он лично будет охотиться на Саске, чтобы принести ей сувенир от его убийства, чтобы доказать свою силу, свое превосходство. Ниндзя Песка точно бы не имел никаких проблем, стереть с лица земли того, кого он, очевидно, видел как своего самого большого соперника в жизни. Но хотя он уже побил Саске раньше, Наруто побил его самого. И Саске, после того, как принял предложение Орочимару, побил Наруто. Борьба Гаары против Саске один на один, не обязательно приведет к повторению их последней схватки. И она боялась любого из возможных результатов.

Она, возможно, несправедливо пыталась сравнить его с идеалом, но он подверг сомнению ее идеал, так, что она засомневалась не только в нем, но и в самой себе. Еще раз он дал ей слишком многое для размышления.

Когда она посмотрела на него, то отметила, что его лицо было абсолютно бесстрастным. Все эмоциональные барьеры были подняты. Руку, что она протянула к нему, он проигнорировал. – Мне нужно время. – Прошептала она.

- У тебя было время.

- Мне нужно больше. – Она прикусила губу, ненавидя себя за то, что ей нужно просить. – Пожалуйста.

Если он увидел в этом победу, то никак не показал это. – Почему ты не можешь решить сейчас?

Это не было в его природе, просить, умолять, показывать слабость сопернику, унизить себя в попытке произвести на нее впечатление. Его реакция была большим, чем управлять, заставлять, разрушать. То, что он продолжал беспокоить ее, а не уважать ее просьбу, могло означать только одно. Он все ближе и ближе подходил к тому, что ее слова больше не будут беспокоить его.

Она отказалась объясняться. – Я найду тебя, когда буду готова.

Пока она шла по зданию, обнаружила, что тот песок, от которого она никак не могла избавиться, опустился ниже, чуть не спадая с ее руки. Сакура решила, что это соответствовало ситуации.

С момента, как она оставила его, прошло, возможно, всего несколько минут, но она должна была думать быстро. Его состояние, казалось, становилось все менее и менее устойчивым, и если он решит найти ее сам…

Тихий, ноющий голос в ее мозгу напомнил ей, что если все этим кончится, то ей останется только закрыть глаза и держаться.

Проблема со всем этим была в том, что он, очевидно, хотел большего, чем просто несколько приятных моментов с нею. В тоже время, как это установило бы его власть над ней, если бы он смог убедить ее принять его, быть его, она все равно была уверена, что они, в своих отношениях, пошли дальше. Он открылся. Он разговаривал с ней. Если бы дело было только во власти, то он не сказал бы ничего, что могло бы ей дать власть над ним.

Он доверял ей.

Если все сводилось к этому, Саске сказал Наруто о своем намерении убить брата прежде, чем она узнала о нем что-то кроме того, что он ‘человек’.

Сакура тряхнула головой. Она отказывалась думать о Саске в такое время. Однако он подразумевал для нее достаточно, чтобы память о нем возникала именно сейчас.
Она вышла из здания и остановилась неподалеку от двери, только в шаге от того места, где Гаара обвинял ее в том, что она слишком легко сдается, и поняла иронии того, чтобы попытаться принять свое решение именно в этом месте.

У нее были все причины сбежать. Факт, что он, вероятно, убил бы ее, но не позволил бы прерваться их связям, стоял рядом с тем фактом, что она не хотела позволить ему уйти. Когда они говорили о смерти, он назвал это жадностью. Она не могла отрицать этого.

Песок, исчезнувший с ее руки, был единственным реальным предупреждением, которое она получила. Неясное ощущение теплоты побудило ее откинуться назад, опираясь спиной на грудь Гаары. В ответ, он чуть подвинулся, сильнее прижимаясь к ней, в тоже время одной рукой обнимая ее за талию. То, что она не отстранилась при его приближении, было, очевидно, понято как ‘да’. То, что он принял ее прикосновение, сказало многое о силе его привязанности.

То, что он принял ее прикосновение, сказало, что у нее уже были прекрасная приманка и крючок, от которых он никогда не смог бы отказаться. Она сама.

- Я сказала тебе, что найду тебя, - пробормотала она.

- Я просто шел. Ты была у меня на пути.

Объяснение, которое придется принять.

Кусая губу, она думала о своих главных проблемах относительно него. Сакура глубоко вздохнула, прослеживая пальцами его запястье, видя четкую разницу между собой и им. – Насколько неправильно жаждать того, чтобы все было совершенно?

Он тихо фыркнул, своим дыханием, чуть тронув ее волосы. – Совершенство – миф, невозможность.

Он был безумен. Даже если не считать демона внутри него, слишком долго наносились ему раны, слишком глубоко, чтобы их можно было полностью излечить. Надеяться, что он когда-нибудь станет нормальным человеком, было бесполезно. Но Саске оставил Коноху только ради обещанной ему силы, зная, что Орочимару намеревается с ним сделать… Это было либо безумие, либо глупость. А Саске всегда все называли гением.

Внутри Саске не было демона, который может захватить над ним власть и уничтожить его в любой момент. Вместо этого у него была проклятая печать, которая подчинит его тело, и будет иссушать его большим количеством чакры, чем он сможет использовать – что точно разрушит его.

- Но желать этого. Думаю, что- - Она боялась склонности Гаары к насилию, хотя он, фактически, не демонстрировал его ей со времен той самой схватки в лесу, годы назад. – То, что мы пытаемся найти это. Именно поэтому мы верим тем, кто питает наши идеалы. Мы желаем этого совершенства.

- Поиск этого идеала вопреки здравому смыслу – глупость.

Она боялась его, но она боялась и Саске. Когда он сначала использовал проклятую печать во время экзамена на чунина, и его гнев был направлен не на нее, она смогла отринуть свой страх, чтобы помешать ему полностью утратить контроль над собой.

- Но постоянные попытки добиться этого совершенства могут заставить человека стать лучше?

Незадолго до того, как он ушел. Незадолго до того, как он и Гаара заново решили, на какой стороне они хотят быть.

Они поменяли стороны почти одновременно. Это должно было что-то значить.
Он чуть помолчал, потирая большим пальцем ее указательный. – Для самого себя это может работать, но только пока твердо видишь грань между возможностью и идеалом. – Его рука сжалась. – Но когда ты делаешь это с другими…

Отказать ему из-за его насилия, безумия, ее страха, когда Саске вызвал в ней ту же самую реакцию, пошел тем же самым путем, будет самым черным лицемерием.
Она повернулась, чтобы смотреть ему в лицо. – Тогда это не правильно. Во всем.
Поддержание расстояния между ними могло означать или что она должна была сделать шаг, или что он все еще не доверял ей, а возможно и то и то. – Как всегда.

У нее все еще было слишком много вопросов, которые она должна была спросить, слишком много вещей требовали разъяснений. Ее единственная проблема была в том, сможет ли он доверять ей снова настолько, чтобы открыться.

Потянувшись, она ухватилась за его пояс, наблюдая, как на его лице появляется любопытство. – Мне нужно пойти забрать кое-какие вещи.

- Я должен найти книги для Хокаге.

Она моргнула. – Библиотека внутри.

Он ухмыльнулся.

Она, возможно, только что оказалась ближе к смерти, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Но…

Подавшись ближе, она ткнулась носом ему в плечо, вдыхая запах, остановившись только, когда заметила, что от любопытства он перешел к сосредоточенности. – Ты не убил никого в Песке. Если бы убил, то пах бы по-другому. Но ты этого не сделал.

- Я напугал их, поэтому они отослали меня.

Вероятно, было неправильно гордиться собой из-за того, что не позволила большей части своей тревоги показаться наружу. – Но только на какое-то время.

- Не имеет значения.

Больше параллелей. Она тщательно подбирала слова. – Они дали тебе презумпцию невиновности?

- Нет. – Уголок его рта дернулся. – Это было бы глупо.

- Возможно. – Она слабо улыбнулась, формулируя самое близкое к извинению, что могла. – Мы недооценили друг друга, да?

- Да.

Она предположила, что это тоже было самым близким, что он смог сформулировать.

Он ушел, не попрощавшись. Она решила, что, учитывая все неприятности, которые он ей доставил, у нее нет никаких причин расстраиваться. Это не значило, что она разговаривала сама с собой от разочарования и беспорядка. Сакура была не единственной, кто был запутан. Ее иногда-компаньон остановил ее на улице две недели спустя, останавливая ее так резко, что она расстроилась, и мучая тем, почему она несет здоровенную охапку срезанных цветов.

- Они для больницы. – Выдохнула она.

- Но почему? Они же умирают. Они полезны, пока красивы, что длится всего несколько дней, а потом они умирают. И становятся бесполезны, и ты выбросишь их, чтобы заменить новыми.

- Ты же знаешь, каково это. Люди не возражают против того, что они временны.

- То есть они признают, что в итоге они разочаруются в том, что раньше приносило счастье? Где в этом смысл?

Если она поняла его слова правильно, то есть уловила подтекст, на который он нацеливался, то это звучало почти, как если бы он пытался оттолкнуть ее от себя.

- Иногда мы должны принимать плохое вместе с хорошим. Ты же сам сказал, что совершенство невозможно.

Он вглядывался в нее. – Ты несешь их людям, с которыми работала.

- Да.

- Ты слишком мягкая.

- Я уже это слышала от Пятой. – Теперь была ее очередь рассматривать его. – Тебе бы больше нравилось, если бы я была похожа на тебя?

- Ты сражалась бы лучше, если бы была.

- Один из нас был бы мертв к настоящему времени, если бы я была. Случайно или не очень.

Он кивнул, губы дернулись, почти сложившись в улыбку, но он ничего не сказал, не предпринял попытки дотронуться до нее. Она сказала себе, что он все еще колебался, сказала себе, что в следующий раз, как она увидит его, постарается помочь почувствовать себя более непринужденно и не потому, что тоже скучала по прикосновениям. Он, возможно, сделал шаг, чтобы остановить ее на пути домой тем вечером, но он все еще не расслаблялся в ее объятьях. Она нашла это и понятным и разочаровывающим.

- Скажи мне, - попробовала она, прижимаясь к нему щекой, положив руку на грудь. – Думаешь, люди верят в судьбу ради своего комфорта?

- Это было бы проще всего, не так ли? Полагать, что все происходит так, как происходит, потому что должно. – Она сделала паузу, чтобы посмотреть на нее. – Думать, что цель оправдывает любые средства, потому что если что-то не должно произойти, то оно просто не произойдет.

- Не вижу способа доказать, есть ли судьба или нет. Что-то могло случиться по любой причине. Реакция на другие события, прогрессия, копирование…

- Сила воли. Но если судьба есть, то наши желания бессмысленны. Если нет…
Она пожала плечами. Обе точки зрения приносят комфорт. И ‘я могу все менять’, и ‘все, в конечном счете, будет так, как должно, не зависимо от моих усилий’.
- Возможно, мы должны больше волноваться о том, что точно случилось или собирается случиться, вместо того, чтобы гадать, как образ наших мыслей может или же не может влиять на остальную часть мира.

- Точно, - усмехнулась она.

На мгновение он затих, рассеянно смотря на что-то поверх ее плеча. – Мы не боремся.

- Да.

Еще одна пауза, его рука рассеянно поглаживала ее спину. – Мы никогда не зашли бы так далеко, если бы он все еще был здесь.

- Нет. – Сакура покачала головой. – Не зашли.

Было так хорошо просто прислониться к нему, и ждать, пока что-то или кто-то не помешает им. Это было хорошо, но, тем не менее, было лучше постараться залечить рану, которую она сама нанесла. Его рука дернулась, когда ее прижалась к его щеке, а подушечка большого пальца пробежалась по хребту брови. Этот жест, казалось, побеспокоил его сильнее, чем раньше. – Что ты делаешь?

- Смотрю.

Кожа у него на лбу собралась в складочки, как всегда, когда он был или смущен или рассержен, и она подушечками больших пальцев постаралась разгладить ее. Это ей удалось, правда, не с первой попытки. В конечном счете, тем не менее, он, казалось, понял, что она пытается сделать, и просто стоял, успокаиваясь. В конце концов, выражение его лица смягчилось, и глаза закрылись, поскольку она кончиками пальцев отвела в сторону волосы с его лба, проследила скулы, чуть задела губы.

В конце концов, он смог бы снова ей доверять, решила она. Или же просто хотел достаточно сильно, чтобы рискнуть тем, что она снова ранит его.

Она не хотела снова ранить его.

Возможно, из-за того, что он смог позволить ей дотрагиваться до себя, или же из-за того, что он мог все еще доверять ей, или даже из-за того, что когда он отдыхал, то выглядел гораздо менее угрожающе, она потянулась вверх и прижалась губами к коже на переносице.

Она никогда прежде не видела, чтобы он так быстро двигался. Он вскинул голову и посмотрел на нее буквально долю секунды, перед тем как применить простой блок, он схватил ее руку и завернул за спину в простейший замок, останавливая ее без того, чтобы причинить боль. – Не надо, - прошипел он, буквально в дюйме от ее лица, его глаза были дикими. – Не играй со мной.

- Я не играю. – Она не могла больше притворяться. Пальцами свободной руки она скользнула по его щеке на затылок, потянув его голову вниз, пока не прижалась своим лбом к его, желая, чтобы мышцы, которые напряглись в ожидании удара, смягчились. Она могла отдать ему власть в этот момент, но только на одном условии: Что он понимает, что это не безвозмездно.

- Кем был Яшамару?

Рука, державшая ее запястье, сжалась так, что почти причиняла боль.

Ее лучшая приманка и крючок. Она сама.

Он не видел, как это произошло, пока она его не поймала.

- Скажи мне.

- Брат моей матери. Один из ниндзя-медиков, которых ко мне приставили, чтобы следить за мной, когда я был ребенком. – Он впился в нее взглядом. – Он пытался убить меня. Вместо этого я убил его.

То, что он говорил раньше, внезапно начало обретать смысл. – Ты сказал мне о нем, почти с самого начала.

Он коротко кивнул.

- Ты сказал, что я напомнила тебе его.

- Когда попыталась помешать мне убить Учиха. Это спасло тебе жизнь.

Было нечто большее. – Что случилось?

- Он сказал мне, что я много значил для него. Он сказал мне, что любил меня. А потом взял миссию убить меня.

То, насколько невыразительным стало внезапно его лицо, сказало о том, что, должно быть, именно тогда его жизнь совершила внезапный и резкий поворот к худшему. Сакура обняла его одной рукой, прижалась лицом к шее, пытаясь думать о том, чтобы сказать что-то кроме, - мне жаль, - которое она смогла пробормотать.

Он отпустил ее руки и отстранился, так что она смогла увидеть его угрюмый вид. – Мне не нужна твоя жалось.

- Это не жалость. – Она закусила губу. – Жалость подразумевает… Что ты думаешь о ком-то меньше.

То, как напряглись его мышцы, сказало, что он был готов сокрушить, сломать что-то. Самое безопасное место быть с ним для нее, было все еще быть к нему настолько близко, насколько возможно, погладить его спину, чтобы понять, как далеко он был от взрыва, прижаться к теплой коже его щеки, скользнуть губами по шее, оставив легкий поцелуй как доказательство ее поддержки, ее привязанности.

Если чем ближе, тем безопасней, то его ранее высказанное желание было не таким уж неблагоразумным.

- Я знаю, что это подразумевает. – Он прижался лбом к ее лбу, пробормотав слова так, что она смогла ощутить их, смогла почти почувствовать движение его губ. Если бы она чуть потянулась, то прижалась бы к его губам. То, что случилось в последний раз, когда они оказались в такой ситуации… было неправильным. Это была случайность. Это должно быть продолжено.

- Но то, что это фактически означает, - продолжил он, - то, что когда ты чувствуешь жалость к кому-то, то ведешь себя с этим человеком не так, как обычно.

Он поймал ее. Все, что она сделает не обычное, будет расценено им как жест жалости.

- Но… - Его рука ласкала ей затылок и шею. – Ты же не настолько глупа, чтобы сделать что-то в этом роде?

Если бы она отняла лицо от его плеча, то он смог бы увидеть, как сильно она покраснела. – Нет. Конечно же, нет.

Продолжение следует...